Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели

Белый мужчина вынимает из планшета документы. Абдулла расписывается в них. Затем считают контейнеры, а подъемные краны сгружают их на подъезжающие машины.

Левенсон выключил телевизор, а капитан Эшколи раздвинул занавеси.

— Это мистер Узолинг, американец, он наш друг и доброжелатель, — говорит Абдулла, не дождавшись вопроса. — Вы это хотели узнать?

— Нет, вовсе не американец, а латыш, — поправляет Левенсон. — Американцем он сам себя называет. С этим фруктом мы уже хорошо познакомились. Это он вам привез ракеты?

— Да, привез, — не отрицает Абдулла.

— Нас интересует только один вопрос. Где он скрывается в настоящее время?

— Не знаю. Мы никогда не договариваемся о встрече заранее. Он сам неожиданно появляется или звонит, — Абдулла все еще стоит перед полковником Либманом. — Но если бы я даже и знал его местонахождение, все равно бы вам не сказал.

— И все же вы почти сказали, — настойчиво продолжает Либман. — Ну да ничего, мы и сами найдем. Не таких находили. От нас никому еще не удавалось улизнуть. Где только ловкие фашисты не укрывались — и в Австралии, и в Канаде, и на Канарских островах… Найдем, все равно найдем — даже в преисподней, где ему следовало бы гореть на костре, — полковник явно разгорячился. Затем нажал кнопочку под столом, и тут же вошла стража.

— Уведите! — кратко приказал полковник.

— В море он, видите ли, утопит, — Либман от злости даже замотал головой. — Да этих террористов-фанатиков самих в яме с дерьмом топить следовало бы, но слишком уж гуманные у нас законы. Стоит нам выслать банду террористов из страны, как весь мир поднимает вой, словно мы наказываем озорников. А эти озорники ни много ни мало целую страну хотели уничтожить с помощью ракет! Хорошо, что нам удалось поймать их. Вы хорошо поработали, майор Левенсон, и вы тоже, капитан Эшколи, — полковник удовлетворительно потер свои широкие и волосатые руки. — Я напишу рапорт о представлении вас к наградам. А теперь надо поймать фашиста Озолиньша по кличке Узолинг.

Майор Левенсон поднялся со своего места, подошел к письменному столу, сел и как по писаному произнес:

— Озолиньш Янис Зигмундович, родился в 1940 году в Риге, ныне по документам мистер Джон Узолинг. Состоит в наших списках как фашист, достойный продолжатель черных дел своего отца. Отец родился в 1920 году, служил в войсках СС, а до того — в отряде СД, бывший шуцман, активный истребитель еврейского народа, принимал участие в акциях расстрела евреев в Румбульских и Бикерниекских лесах в Риге. В 1944 году собрался удрать в Германию, но по неизвестным причинам ему это не удалось. Скрывался в лесах Латвии, грабил, убивал. Был осужден, затем бежал. Всплыл в Гонконге, потом жил в Австралии, Уругвае, Канаде, был замечен то в одной, то в другой арабской стране. Патологический антисемит. Умер в 1987 году в Торонто. Сын Янис еще во время войны 1967 года сотрудничал с арабами, особенно с террористами. Был связан с советскими спецслужбами. Занимался транспортировкой советского оружия на Ближний Восток. Имеет в этой области большой опыт.

— Араб сказал, что Озолиньш звонит им, когда появляется, — дополнил Эшколи. — Надо блокировать телефонную связь предводителей террористов.

Полковник хитро усмехнулся:

— Уже сделано. Я вызвал вас, господа, совсем по другому делу, — он извлек из ящика письменного стола шифрограмму и протянул ее Левенсону.

Это был перевод на английский.

Государственной службе безопасности Израиля — «Моссад»

Полковнику г-ну Либману

Совершенно секретно. Шифр Х. 11-4. Ж.