Последняя истина, последняя страсть

– Вы имели доступ к личному делу моей матери? – спросил Петя Кабанов.

– Если требуется, мы ко всему имеем доступ.

– Это было в детстве. – Петя пожал плечами. – Я ничего этого просто не помню. Как вы сказали – мы Диоскуры? Я ни силен в античных мифах.

– Вы подрались с братом в ресторане из-за того, что ему стало известно о деньгах, которые вы отдали протестующим? – спросила Катя.

– Да. Он как-то узнал. Его это взбесило.

– Только это было причиной драки?

– Да.

– Не ваш роман с Ульяной?

Петя глянул на Катю.

– Там все вместе сплелось. И наши с ней отношения, и моя поддержка протестов.

– А ваша мать говорит, что…

– Что?

Катя не стала поднимать тему «асексуала». При Борщове это невозможно. Очень личные сведения.

– Петя, скажу честно – есть много поводов подозревать именно вас в убийстве брата. И они все множатся, плодятся новые.

– Я его не убивал.

– Я узнала, что дом Алексея по завещанию будет принадлежать вашей матери, и она намерена заставить Ульяну съехать. А у вашей невестки нет в Москве даже квартиры.

– Станет жить у меня, – ответил Петя твердо и кивнул на темную старую дачу убийцы Меркадера. – Переедет ко мне. Вызову клининговую компанию, сделаем генеральную уборку в этом музее истории. И заживем счастливо.

Парень – настоящий рыцарь, – подумала Катя. – Сколь несхожи братья по характеру. Или это тоже все иллюзия? Он пытается представить себя таким вот. А на самом деле он… как Лесик? Или нет?

– Простите, мне надо ехать. – Петя сел на велосипед. – Я и так уже опаздываю.

– Куда? – с интересом осведомился Гектор Борщов.

– В экологический комитет спасения. К Герде Засулич. – Петя улыбался им с вызовом. – В полиции у безжалостного майора Сорок Бочек Арестантов, который в прошлый раз задолбал меня своими вопросами, сидят пламенные борцы-антимусорщики. Брата нет, строительство завода заморожено, но эти бедняги все еще в тюрьме. Мы запускаем хэштэг, начинаем компанию в их поддержку – свободу нашим друзьям! Свободу героям Староказарменска!

– Вы поторапливайтесь со своей кампанией поддержки, – хмыкнул Гектор. – А то сроки административного ареста у кого-то через три дня истекают, а у кого-то уже и завтра. С утречка. Явитесь с плакатами, ба! – а застенки опустели.

– И теперь куда? – спросил он у Кати, когда Пети Кабанова на его модном дорогом велосипеде и след простыл.

– К Ульяне. – Катя была раздосадована. Толку никакого особо ни от поездки, ни от разговора с младшим Кабановым.

Гектор кивнул – как скажете. В машине у него пискнул смартфон, пришли сообщения в мессенджер, он снова начал кому-то писать. Катя отметила, что дамы сегодня ему не звонят. Но активно телеграфируют.

Они свернули на соседнюю улицу Малаховки, остановились у особняка Лесика Кабанова за гигантским забором. Катя, выйдя из машины, нажала кнопку домофона.

– Открыто, открыто, заходи, мой хороший, там все открыто! – раздался радостный голос Ульяны.

Она кого-то ждала! И, судя по тону, явно не Катю.

Они зашли в открытую калитку. Все вроде как в прошлый раз. Но гараж открыт. На веранде – никого. Входная дверь отперта. В холле тоже пусто. Возле гардеробной – чемоданы, сумки, снятые с вешалок вещи.

Ульяна выпорхнула в холл – в джинсах и полупрозрачном белом свитере из кашемира, таком, что не скрывает грудь без бра… темные тени сосков под тонкой шерстью, нежная округлость линий. Черные волосы рассыпались по плечам. Катя отметила про себя: вдова Лесика Кабанова и правда чудо как хороша. И она вся – ожидание и… радость?

– Добрый день… вы? – Выражение лица Ульяны изменилось, она смотрела на Катю удивленно и настороженно. – Что вам опять надо?

– Ваш муж знал, что покупал, – объявил Гектор Борщов. – Пусть историческим остался лишь фасад, но суть в том, что ваш дом – это бывший особняк Мосдачтреста. Как и у нас в Серебряном Бору. Перед войной здесь находилась секретная разведшкола чекистов. Умели места выбирать. По вашим комнатам, Ульяна, разведчик Кузнецов бродил, легенду заучивал, и Паулюса сюда привозили. Но жил он не здесь, а в Новогорске на спецдаче под охраной.

– Раньше вы этого не говорили.

– Раньше ваш муж был жив. Призраки не беспокоят?

– Нет. Я не суеверна.

Во время их негромкого диалога Катя ощутила себя бесконечно лишней. Но она помнила, зачем явилась к вдове Лесика Кабанова.

– Гектор, извините, не могли бы вы нас оставить. – Она обернулась к Борщову. – Это чисто женский разговор.

Он кивнул и вышел на террасу, спустился по ступенькам на лужайку. Катя отметила, что он на удивление серьезен.

– Ульяна, вы в прошлый раз уклонились от ответа о причине, по которой ваш муж вас избивал. А это происходило не единожды, – сказала Катя. – Ваша домработница поведала нам, что он вас однажды виском ударил обо что-то. Так и убить ведь можно.

– Когда он выходил из себя, мог быть жестоким.

– Домработница уверена, что причина его ярости – ваши измены. Да вы и сами это нам в прошлый раз фактически подтвердили. Сказали, что с Петей вы близки.

– Что вам нужно от меня?

– Кабанова говорит, что с Петей ничего такого быть не может. Потому что его женщины не интересуют как любовницы. Он асексуален.