Последняя из амазонок

Слушатели резонно решили, что каждая сторона имеет право на внимание, и дружным рёвом приветствовали появление воительницы на врезанном в камень кипарисовом помосте. Надо заметить, что ни статью, ни присутствием духа Элевтера не уступала своему сопернику. Её отличала столь поразительная красота, что она и Тесей, разделённые расстоянием, не превышающим длину копейного древка, казались двумя лучами одного и того же светильника, сходными во всём и в одинаковой степени вызывающими восхищение.

— Наш гость утверждает, — начала Элевтера, — будто жизнь в городе совершеннее жизни в степи, ибо, по его мнению, облагораживает человеческое существо. Право же, услышав столь нелепое утверждение, я едва не покатилась со смеху! Несомненно, именно так и поступила бы неотёсанная дикарка — а этот человек считает таковыми дев свободного народа вкупе со всеми племенами равнины!

Далее она восхвалила обычаи степей, где все люди равны и равно совершенны, ибо совершенства требует от них сам суровый уклад их жизни.

— Мне доводилось видеть горожан с отвисшими животами и дряблыми мускулами, людей, которые пригодны лишь для жизни в каменных норах, ибо под божьими небесами они не прожили бы и часа. Не в таких ли слабосильных уродов хочет превратить Тесей народы равнин? Он говорит о земледелии и его плодах, но каким надо быть извергом, чтобы терзать чрево матери нашей земли железным лемехом плуга? И для чего? Чтобы её истерзанное лоно породило мучнистые, бледные бобы! Это ли пища, достойная человека? Бог создал человека охотником, как льва или орла, а не пожирателем травы наподобие козла и барана. Охота есть единственно достойный способ снискать себе пропитание, ибо, упражняя тело и возвышая дух, не наносит ущерба Матери Земле, оставляя её нетронутой и неосквернённой, такой, какой она была создана изначально.

Эти слова вызвали шумное одобрение не только тал Кирте, но и скифов, киммерийцев и прочих степных племён. Все они ревели, как дикие быки, и с грохотом стучали копьями о чаши своих щитов.

Я покосилась на Антиопу, которая по-прежнему не сводила глаз с Тесея. Афинянин сохранял спокойствие и выслушивал упрёки Элевтеры, не перебивая.

— Наш афинский гость, — продолжила она, когда шум улёгся, — утверждает, будто города создают досуг. Какая чепуха! У кого больше свободного времени, как не у охотника и воина, сам род занятий которого есть развлечение? Мы, люди степи, вообще не знаем слов «тяжкий труд», ибо не делаем ничего, что не было бы нам в радость, в соответствии с предопределением творца. Дни наши проходят в радостных, угодных божествам играх, а когда приходит ночь, мы ложимся спать, ощущая приятную, здоровую усталость, благотворную и для тела и для души. Афинянин говорил о собственности, но что даёт человеку обладание вещами, кроме страха лишиться их и зависти к имеющим больше? Горожане трудятся, запёршись по своим каморкам: кузнец становится рабом своих мехов, музыкант — рабом своей лиры. Каждый смотрит на соседа как на соперника и врага. После дневных трудов горожанин валится на постель измученный, словно загнанная кляча, а просыпаясь, с ужасом думает о бремени обязательств, которые взвалил на себя сам. Тал Кирте обращаются на восток с радостью, приветствуя рассвет с изумлением, предвкушая начало счастливого дня, ибо мы отдаёмся на его волю, в отличие от горожанина, который приспосабливает день под себя. Какое высокомерие и святотатство! Пройдитесь по улицам города, о, сёстры и гости, и присмотритесь к его уродливым порождениям. За каменными стенами не протолкнуться от шлюх и мошенников, воров и фигляров. Наш гость говорит о законе, но зачем он нужен, этот закон, если существуют исконные обычаи? Он говорит об образовании, но разве для того, чтобы наставить молодёжь на верный путь, потребны специальные школы и учителя? Каждая наша девушка раскрывает сердце тем, кто помогает ей познать традиции народа. Её не приходится принуждать к этому — напротив, вряд ли кто-нибудь в силах унять её рвение. Что же до искусств, каковые расцветают в городах и преподносятся нашим гостем как доказательства преимущества городских устоев, то я скажу так. Зачем нам слушать убогое подражание соловью, когда есть возможность насладиться пением настоящей птицы? Зачем изображать небо на стене, если достаточно поднять глаза и увидеть настоящий небесный свод? Тесей, этот любитель поучений, восхваляет лекарей и их умение выхаживать хворых. Ха! Мы, жители степи, не знаем никаких болезней! Да, горожане продлевают свои дни, но это продление неестественно и направлено против природы. Когда пришло время умереть — умирай!

Эти слова были встречены с восторгом, и Элевтера, окрылённая поддержкой слушателей, стала обличать эллинов ещё более рьяно и нетерпимо.