Последняя из Лунных Дев

Его тон казался уязвленным, но он имел полное право испытывать сейчас досаду. Она дала ему зеленый свет — и тут же ударила по тормозам.

— Ты думаешь, что все обо мне знаешь. Но это не так. Когда я несколько минут назад говорила о том, что не гонюсь за формулой «вместе долго и счастливо», я говорила на самом деле обо всех нас — о женщинах рода Лун. Мы не… привязываем себя к кому-либо. У нас только одна задача — родить дочь, которой можно будет передать родовое наследие. И любовных отношений здесь не предусматривается.

— То есть… никакого мужа.

Лиззи напряженно сглотнула, не уверенная, что готова сейчас к такому разговору. Однако Эндрю явно ждал от нее ответа.

— Так… намного меньше заморочек, — с трудом произнесла Лиззи. — Для всех. — Она переводила взгляд на свои руки, на носки обуви — куда угодно, лишь бы не смотреть ему в глаза. — Ты был прав. Мы и впрямь другие. И вовсе не в лучшем смысле. Люди считают нас порочными и скверными. Они винят нас во всех мыслимых грехах и обращаются с нами как с прокаженными. Рано или поздно это, точно грязное пятно, ляжет и на тех, кого мы любим. — Она чуть помолчала, пожимая плечами. — И любые отношения с кем-либо будут отравлены — это лишь вопрос времени.

— То есть — чего ради?

— Да, чего ради, — кивнула Лиззи.

Эндрю протяжно вздохнул.

— И тебя это устраивает? То, что тебе когда-то придется в одиночку вырастить дочь, чтобы исполнить некий древний обычай?

— На самом деле, не устраивает. Вот потому-то на мне это наследие и оборвется.

Слова эти, казалось, прогудели в заряженной атмосфере между ними.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что я последняя из рода Лунных Дев.

— Что означает: ни мужа, ни детей? Звучит как абсолютный финал.

— Абсолютный финал и будет.

— А еще звучит как полное одиночество.

Лиззи пожала плечами.

— Может быть, и так. Но это единственный правильный и честный вариант. Женщины обычно боятся передать своим дочерям все, что угодно — нечистую кожу лица, слишком широкие бедра, какие-то скрытые до поры наследственные болячки. А меня все это как раз не беспокоит. Я боюсь принести в этот мир маленькую девочку, которой придется скрывать, кто она такая, которая будет бояться завести друзей и которая никуда вообще не будет вписываться. Я жила с этим все детство и юность. И я не пожелала бы такого своей дочери.

— Рискну показаться бесцеремонным, но все-таки можно же выйти замуж и не заводить детей. Многие пары так живут.

— Верно. Но дело же не только в детях. Проблема во всем. Брак — это вообще дело непростое, даже когда оба — обычные, нормальные люди. Но я не из нормальных людей. И наследие моего рода — отнюдь не тот груз, который я готова была бы взвалить на своего мужа или ребенка. Вот что я понимаю под осложнениями. Я не могу позволить себе никаких… серьезных привязанностей.

— А Люк для тебя не был осложнением? — поднял бровь Эндрю.

Лиззи вздохнула, сознавая, как дико это, должно быть, прозвучит для человека вроде Эндрю, выросшего в семье, где все всегда раскрашивалось по контуру.

— С Люком у меня не было ни малейших осложнений. Он не питал в отношении нас двоих никаких ожиданий — равно как и я. Вот почему с ним мне было безопасно. Он не мечтал о домике с белым штакетником и семейным минивэном. Но ты вовсе не Люк. Ты желаешь того, чего я не способна тебе дать. И я желаю того, чего не смею получить.

Лицо у Эндрю немного смягчилось, и проступила робкая улыбка.

— Из того, что я сейчас от тебя услышал, я понял лишь то, что я для тебя желанен. Я ведь не ослышался, верно?

— Я говорила фигурально.

— В самом деле?

Лиззи пристально посмотрела ему в глаза. Проявить слабость сейчас было бы нечестно.

— Да.

Он снова коснулся ее щеки, легонько скользнул пальцами по коже и опустил руку.

— Что ж, тем лучше. Я немного не так рисовал в воображении наше первое романтическое свидание. Уж точно не в амбаре.

Лиззи почувствовала, как полыхнули жаром щеки.

— Ты воображал со мной романтическое свидание?

— Ну, мне было восемнадцать лет. Я был юный и пылкий. Естественно, я пытался это представлять. И до сих пор лелею в воображении. Но только не здесь. И только если ты сама этого пожелаешь. Впрочем, не стоит меня сбрасывать со счетов. Я ждал этого поцелуя двадцать лет. Подожду еще столько же, если потребуется.

На этом он развернулся и направился к двери. Лиззи уставилась ему вслед, невысказанный ответ словно застрял у нее в горле. Он что, не слышал того, что она ему только что так долго объясняла?

Глава 31 17 августа

Проснулась Лиззи с ноющей головной болью и тут же почувствовала, как нутро у нее словно стянуло тугим узлом. Эндрю вчера вечером ее поцеловал. И на какое-то ужасное и губительное мгновение слабости она забылась и поцеловала его в ответ. Пока не опомнилась, что, собственно, стоит на кону. Ее сердце. И, быть может, его сердце тоже. Но по крайней мере ей удалось остановиться, пока это не зашло слишком далеко.