Последняя из Лунных Дев

Лиззи трудно было сказать, какие чувства она испытала, когда закончился их разговор. В душе у нее словно боролись за место печаль, гнев и отвращение. Дженни с пугающей ясностью подтвердила предположение Сьюзен, нарисовав такой образ Хизер Гилмэн, который вызывал больше вопросов, нежели ответов. Почему Хизер так категорично рассталась с подругами и порвала со своим давним возлюбленным? И почему у нее вдруг стало пропадать желание идти домой? Была ли это просто возрастная подростковая тревожность – или нечто более скверное?

Она нашла в телефоне номер Коулмэна и нажала на «вызов». После четырех гудков включилась голосовая почта. Для пенсионера он определенно был очень востребован. Лиззи оставила Роджеру сообщение о том, что у нее был разговор со Сьюзен Гилмэн и что ей хотелось бы кое-что ему рассказать.

Едва Лиззи повесила трубку, как раздался стук в дверь. Она ожидала увидеть Эвви с полными руками посылок, за которыми та отправилась на почту. Но вместо этого, потянув на себя дверь, обнаружила пухленькую женщину в солнцезащитных очках и широкополой соломенной шляпе.

Женщина улыбнулась, причем явно взволнованно. От нее исходил запах хлебного теста – теплого и дрожжевого. Приятный запах. Запах безопасности.

– Вы меня вряд ли помните, – заговорила она с ходу. – Я Пенни Касл. Я работаю в аптеке Уилсона, в местном буфете[14].

Лиззи ее, конечно же, не помнила, но все равно приветливо улыбнулась в ответ:

– Чем могу быть вам полезна, мисс Касл?

– Наверное, ничем. Но я все же решила попытаться. Ваша бабушка всегда составляла мне какой-то особый чай от мигрени. Это единственное, что мне давало какое-то облегчение. Когда я услышала, что вы вернулись, я прямо всей душой понадеялась – даже, можно сказать, стала молиться, – что вы снова откроете свой магазин.

– Мне очень жаль, но нет. Я вернулась лишь для того, чтобы выставить ферму на продажу.

Лицо у мисс Касл сокрушенно сникло, но она все же понимающе кивнула:

– Не могу сказать, чтобы я вас винила. Но мне ужасно жаль. Это, прямо скажем, просто конец эпохи. Ваша бабушка была таким сердечным и великодушным человеком! Никогда никому не отказывала. Даже тем, кто не мог ей заплатить. Это было так несправедливо, что люди… – Она замолчала, прижав пальцы ко рту. – Простите, что я затронула эту тему. Просто она была такой замечательной женщиной. И вы, знаете ли, на нее очень похожи. Не просто внешне – а в вас тоже есть добрый свет. Как у Альтеи. В общем, спасибо, что уделили мне время. И простите, что вас побеспокоила.

Глядя вслед удаляющейся по дорожке Пенни Касл, Лиззи вдруг испытала сострадание к этой женщине. А сколько еще людей мучаются из-за отсутствия снадобий Альтеи? И как они теперь будут без них обходиться?

Она уже собиралась закрыть дверь, когда увидела, как по дороге к дому медленно и тяжело поднимается потрепанный «универсал» Эвви. Через мгновение та выбралась из машины, нагруженная бандеролями и сумкой с торчащими из нее буханками свежего хлеба. На запястье висела холщовая сумка с короткими ручками.

– Я по дороге домой заехала на фермерский рынок. Как насчет салата из шпината и свежей клубники на ужин?

Лиззи забрала у Эвви посылки и повернулась к двери.

– Звучит чудесно. К тому же сейчас слишком жарко, чтобы готовить что-то горячее.

На кухне Эвви принялась вскрывать полученные на почте пакеты – бусины от ее поставщика в Вермонте, – а Лиззи тем временем достала дуршлаг и стала промывать клубнику. Некоторое время они занимались своими делами в молчании, однако у Лиззи все не выходила из головы Пенни Касл.

– Тут у нас посетительница была, пока вы отлучались, – сказала она наконец. – Женщина, которой очень нужен чай от головной боли.

Эвви вскинула взгляд, сжимая в руке пакетик с бусинами как будто из зеленого агата.

– Да, такое время от времени случается. Люди все надеются, что после твоей бабушки здесь еще завалялись какие-нибудь снадобья.

– Ее зовут Пенни Касл. Она услышала, что я приехала, и надеялась, что я собираюсь снова открыть бабушкин магазин.

– И ты ей сказала, что не собираешься?

Лиззи недоуменно заморгала:

– А что я еще должна была ей сказать? К концу месяца перед фермой будет стоять табличка «Продается». Хотя я чувствую себя теперь ужасно. Она так чудесно отзывалась об Альтее. Сказала, что та помогала людям и никогда никому не отказывала. И Джудит из кофейни мне говорила то же самое.

– Здесь очень многие так считают, детка. Ты просто об этом забываешь. Ты слишком фокусируешься на тех, кто устроил твоей бабушке нелегкую жизнь.

– Тогда не только у Альтеи была нелегкая жизнь.

– Это верно, – покивала Эвви. – Тебе от них тоже досталось. Но ведь далеко не все так относились к вам. От многих людей истекало тепло и доброжелательность. Были такие, которые открыто заступались за Альтею, которые так и не приняли ложь. И твоя бабушка помнила о них до последнего своего дня. Быть может, и тебе пора об этих людях вспомнить?

«Календула… Для избавления от шрамов.

Моя драгоценная девочка!