Последняя из рода Блау

– Подай… Не то, давай попроще. – Для деревни не стоило одеваться нарядно. Натянув мягкие кожаные сапожки, я попрыгала – нигде не жмет, надела верхний камзол, перевязь. Подумала и взяла с собой вышитый атласный, подбитый плотным серебристым мехом жилет с капюшоном. Дни становились все холоднее, пригодится, если поднимется ветер.

– Кто вместо Ликаса, Нэнс? – Я даже не знала, к кому обращаться и что объяснять. Ликас все и всегда понимал с полувзгляда, и я так к этому привыкла, что совершенно не знала, что делать, когда его нет рядом.

– Главный всегда главный, кто же заменит его? – Нэнс в недоумении пожала плечами. – Отряд уже ждет во дворе.

Я кивнула, придерживая дверь.

Куда ты дела артефакт, Нэнс? И зачем?

Осеннее солнце светило сегодня особенно ярко, кони пританцовывали и всхрапывали в ожидании прогулки. Аларийцы были суровы и неулыбчивы. Потому что Ликаса выслали на декаду? Кто был главным в отряде, не понять – все одеты одинаково в легкие кожаные доспехи и теплые подстежки, которые виднелись снизу. За спиной тяжелые боевые, а не охотничьи луки. Это дядя решил усилить бдительность. Высокий, сухопарый, смуглый почти до черноты алариец кивнул мне, приветствуя. Чем-то похож на Старика. Сын, внук?

Пальцы зудели, хотелось почувствовать в руках привычный вес, погладить рукоять, пропустить силу, сливаясь с луком в единое целое, и спустить тетиву. Нике всегда смеялся над тем, что именно боевые луки были моим единственным увлечением, помимо целительства. Совершенно неподходящее увлечение для сиры. Конечно, не такие луки, как у аларийцев. Эти простые, я не то что тетиву натянуть, я даже их немного согнуть не смогу. И стрелы в колчанах тяжелые, рассчитанные на ближний бой.

Охотой я не увлекалась. Мерзнуть по кустам в ожидании беззащитной живности занятие не из приятных. А вот стрелять по мишеням или расстреливать умертвий, соревнуясь, кто больше уложит за десять мгновений, это прекрасный отдых для головы. Мне нравилось ощущение, что я – уже не я. Я – ветер, я – стрела, я – вибрации натянутой струной тетивы, я – инструмент, у которого очень простое и понятное назначение – убивать. В легионе мы играли в развалинах и старых подземных лабиринтах, снимая светляков чужого отряда, охотились на крыс, считая хвосты, и скорпиксов. Один скорпикс – четыре стрелы, и нужно попасть в правильные точки. Хорошее, простое время.

Я вздрогнула. Ощущение чужого присутствия за спиной появилось внезапно, вырвав из ностальгических мыслей. Подул ветер, кожа покрылась мурашками. Хотелось обнять себя руками, чтобы перестать дрожать.

Что за хрень, к псакам?

Ликаса сейчас очень не хватало, с ним за спиной я всегда чувствовала себя защищенной. Может, это все из-за отсутствия аларийца? Пахнуло морозным воздухом, запахом леса, горным снегом. Мне даже показалось, что-то неуловимо дотронулось до щеки. Трое. Хищников ровно трое. Понимание оглушило – все как во сне. Снег. Чащи. Горы. И непонятное присутствие больших и сильных. Я назвала их хищниками, потому что интуиция твердила, что загонят и не поморщатся, легко и непринужденно преследуя глупую добычу. Добычей мне быть не нравилось даже во сне, а сейчас я испытывала то же самое чувство.

Ощущение чужого присутствия откатилось, как волна, оставив меня дрожать на ветру. Я взлетела в седло в одно мгновение и дала шенкеля – к псакам все! К псакам!

В деревню мы въехали через двадцать мгновений. Ребятня нас не встречала – они сгрудились на мостках у озера, пытаясь запустить что-то вроде самодельного плота с парусом из старого выцветшего халата.

Марту звать не пришлось, она вышла встретить нас сама, вытирая руки об одну из многочисленных нижних юбок. Темные с проседью волосы сегодня были повязаны ярким алым платком, украшения сияли на солнце и позвякивали на ветру.

– Мисси… – Глубокий поклон мне, и знахарка показывает, где можно привязать лошадей. На уличной печке томится пузатый чайник. Я вдохнула запах – можжевельник, мята и что-то еще.

Марта позвала в дом, после яркого света глаза не сразу привыкли к сумраку. У порога отчетливо чувствовалась граница – она и здесь сыплет соль с толченой крошкой? Лучше бы поставила один, но нормальный артефакт.

Вихрастый худой мальчишка Браев сидел на кровати у дальней стенки, с любопытством уткнувшись носом в окно. Видимо, почти поправился.

Я стянула жилет, перчатки и ополоснула руки в тазу, вытеревшись грубым полотенцем.

– Ну что? Как наши дела? – Мальчишка вытаращил круглые от удивления глаза, когда я присела рядом. – Ложись, сейчас проверим.

Пальцы привычно выплели диагностическое, и я чуть не прослезилась от избытка чувств: мои Темные, мои хорошие, мои родные плетения! Я теперь все могу сама. Чары мигнули, впитавшись, и над мальчиком расцвела объемная трехмерная проекция всего тела. Показатели были нормальными. Источник до сих пор слабоват, но здесь поможет только время, свежий воздух и правильное питание. Никаких стрессов, и через пару декад парень будет скакать так же, как до могильников.