Последняя из рода Блау

Состав гостей был странным. Нет, все присутствующие имели титул, вековую вереницу предков за спиной и высокомерие высотой с вершины Лирнейских гор. Странным было другое. Керн город маленький, особенно по сравнению со столицей, все всё про всех знают. Все одаренные дети посещают одну и ту же школу и, даже если находятся на домашнем обучении с наставником, вместе сдают переходные экзамены. Все три класса знали друг друга достаточно хорошо – лица примелькались, с кем-то вели дела родичи, кто-то входил в ближний круг, кто-то просто поддерживал ничего не значащие связи.

На сегодняшнем приеме не было почти никого из школы, с кем я и Фей-Фей поддерживали отношения за пределами формального общения. Таких людей и так было очень мало, можно пересчитать по пальцам одной руки, но тем не менее, чтобы никого – это настораживало. О, я уверена, что причины отсутствия наверняка очень разные и крайне, просто крайне важные. Общим могло быть только одно: все отсутствующие не обладают и десятой долей власти Фейу в пределе. Малый прием – важное событие для юных сиров. На отсутствующих надавили… или предложили что-то большее? Для чего?

Прихлебатели присутствовали в полном составе, при этом они были почти единственными, кто уделил нам львиную долю внимания в ожидании танцев. Остальные сиры молча кивали, отводя глаза, и старались побыстрее покинуть наше общество – сразу, как только позволят приличия. Подружка Айши, та самая «бледная моль» с площади, наоборот, отчаянно пыталась поймать мой взгляд, но в ответ виновато быстро отводила глаза.

Снисходительные дуэньи в роскошных туалетах и серьезные наблюдатели сидели в удобных креслах за маленькими столиками, равномерно расставленными по периметру зала, чтобы можно было следить за всей территорией.

Дедушка Ву нервничал. Чужому это было бы незаметно, но я знала, когда он именно так хмурит брови – жди беды.

– Вот опять, – прошептала Фей-Фей, прикрыв лицо веером. – Я считала. Не более четырех фраз, положенных по этикету.

Я наблюдала узкую спину прыщавого сира, который только что приветствовал нас – коротко, вежливо, как будто отыгрывая роль по заранее написанному сценарию. Сценарист им попался плохой, мог бы написать разные варианты реплик.

Марша подплыла сбоку; я видела, как она специально меняла маршрут, чтобы иметь возможность пересечься с нами раньше. Стайка прихлебателей яркими птичками замерла в шаге за ее спиной.

– Леди Блау, – радушно приветствовала она меня широкой улыбкой. Сегодня играем в вежливость?

– Леди Фейу… – Я щелкнула раскрывшимся веером и начала нарочито медленно обмахиваться, чтобы Марша в полной мере могла оценить наряд, тонкие запястья, плотно охваченные широкими браслетами, артефакты в ушах и колье на шее.

Марша оценила все и сразу, удержала лицо, но ее выдала полыхнувшая в глазах завистливая ярость. Я в отличие от Марши была первой и единственной юной госпожой семьи Блау. Марше подобное не светило. У Фейу была крайне, крайне многочисленная семья.

– Здесь пахнет, вам не кажется? – Марша сморщила носик и обернулась за поддержкой к своему сопровождению.

– Марша, еще одна избитая шутка на эту тему, и будет повод усомниться в остроте твоего интеллекта.

– Здесь пахнет. – Марша сверкнула злобной удовлетворенной улыбкой. – Так пахнет, что боюсь, ни один сир в этом зале не возьмет на себя смелость дольше мгновения испытывать на себе силу аромата… кожевенных мастерских. – Стайка девушек захихикала за спиной, деликатно прикрыв улыбки раскрытыми веерами. – И это, – она провела пальцем по браслету на своем запястье, – не поможет.

Фей-Фей молчала, сузив глаза и стискивая веер.

– И вам, видимо, никто не сказал – какая жалость, – что на сегодняшнем приеме высокие господа Керна условились почтить память павших на центральной площади и в знак единения нанесли траур, как символ общей трагедии, которая не должна повториться…

Маршу несло. Столько пафоса в одной фразе, интересно, ее она учила заранее? Знак единения высоких господ Керна было сложно не заметить – все юные лица были размалеваны с разной степенью полосатости. Сиры нанесли по три полоски на каждую щеку, юные леди в основном ограничились двумя. Просто прием полосатых.

Во всем зале без полосок на щеках были мы с Фей, наблюдатели, дуэньи, еще несколько человек и все легионеры. Военные предпочли следовать своей традиции, все носили черную ленту на рукаве. Дуэньи и некоторые наблюдатели прикололи траурные серые цветы.

Музыканты заиграли вступление – приглашение к первому танцу, кавалеры приглашают дам. Фейу разорились на столичный оркестр второго эшелона, видимо, музыканты имперского театра обошлись бы слишком дорого.

Фей-Фей приготовилась, сложив веер, чтобы освободить правую руку – ее подавали кавалеру. Марша и стайка хищниц замерли в напряженном ожидании, не в силах сдержать предвкушающие улыбки, которые сверкали тут и там.