Последняя из рода Болейн

Для Марии Буллен, однако, отведенное королеве крыло Амбуазского замка с его монотонными повинностями и гнетущей тишиной на этот раз казалось желанным убежищем. Покои Клод — тихая гавань, в которой можно было набраться сил перед той бурей чувств и девятым валом событий, которые вполне могут бросить ее на коварные рифы власти Франциска, где влияние королевы утрачивает силу. Жаклин, Жанна, Эжени и ее собственная сестренка Анна могут роптать вполголоса и сетовать на то, что порядки стали еще строже, но Мария втайне радовалась выпавшей ей передышке.

Правда, слава о прогулке об руку с королем на банкете в Бастилии невероятно подняла ее престиж и влияние среди фрейлин. Анна заставляла сестру рассказывать и пересказывать все подробности, однако ни одной из своих слушательниц Мария так и не сказала ни слова о невеже Вильяме Стаффорде, о долгом поцелуе, который запечатлел на ее устах Франциск перед тем, как возвратиться к своей властной сестре; не сказала и о королевском обещании (произнесенном шепотом на ухо): они встретятся снова — вскоре и наедине.

Именно мысль об этом и пугала ее. Мария знала вполне достаточно о порядках при дворе и ничуть не заблуждалась относительно намерений короля. Она видела его красноречивый пронзительный взгляд и ощутила, как пробежались его пальцы по тугому золотистому корсажу, когда король бросил ей на прощание «adieu». Как драгоценен был для нее каждый волшебный миг, проведенный рядом с ним! И как страшилась она такого будущего, когда окажется подле короля!

Детские грезы о Франциске теперь развеялись. Казалось, Мария заледенела, ей никак не удавалось вызвать снова те сказочные мечты, которые без конца пленяли ее воображение с той самой далекой минуты, когда он взглянул на нее своими колдовскими глазами в замке Клюни, в холодных покоях принцессы Марии Тюдор. Теперь все было совсем иначе. Франциск был не воображаемый, а живой, из плоти и крови, и юная фрейлина уже не могла управлять его желаниями и галантными манерами, как управляла ими в своем послушном воображении. Она боялась за свою репутацию, боялась того, что отец и королева Клод оттолкнут ее, если она опозорит их своей связью с королем. Но, с другой стороны, разве не было в этом и чести — стать избранницей короля? Мария зябко передернула плечами, хотя сидела прямо перед большой жаровней в прихожей королевы.

— Тебе холодно, Мари? А мне кажется, здесь скорее душно. — Проворные пальчики Анны на минуту зависли над ткацким станочком, зажав тонкую малиновую нить.

— Нет, Анна, я не замерзла.

— После поездки в Париж ты стала так много времени терпеливо высиживать здесь, — заметила Анна, слегка прищурив миндалевидные карие глаза. — Раньше ты была рада хоть ненадолго сбежать из этих унылых покоев. — Она заговорила совсем тихо. — Должно быть, на твое настроение, Мари Буллен, сильно действует меланхолия Ее величества, когда она в положении.

— Не смейся надо мною, Анна. Сегодня на улице пасмурно. А если тебе так хочется развлечься прогулкой или поискать приключений на ледяном ветру в парке, Жанна с большим удовольствием составит тебе компанию. Я же останусь в ожидании распоряжений Ее величества. Кроме того, скоро сюда должны прийти королева-мать и мадам Алансон, а уж с ними скучать не приходится. По правде говоря, королевство держится на них не меньше, чем на самом короле.

— А ты часто мечтаешь повидать его снова, Мари? Как это здорово, когда великий король по-настоящему знает тебя, отличает от прочих и уделяет тебе внимание! Разве тебя не прельщает мечта о власти?

— Его величество всего лишь явил свою доброту, Анна. Я же говорила тебе — случилось так, что наряды наши были схожи, а я случайно попалась ему на глаза. Вот и все.

— Трусишка, — поддразнила ее Анна и рассмеялась. — Когда я в следующий раз увижу нашего отца, непременно спрошу, что он обо всем этом думает.

— Не стесняйся оставить меня одну, сестренка, если тебе больше нравится додумывать все самой. — Мария быстро поднялась со своего места, уронив с колен несколько льняных нитей.

— Милая сестра моя Мари воистину обнаруживает ту же горячность нрава, в которой она всегда укоряла нас с Джорджем. — Анна шутливо округлила глаза, поддразнивая Марию, а та наклонилась и собрала пряжу с пола и со скамеечки для ног.

Она сердилась больше на себя и интуитивно искала убежища в комнатах королевы, куда ни Анна, ни другие фрейлины добровольно за ней не последуют.

В покое королевы, от которой лишь недавно вышел ее исповедник, огонь еле теплился. Королева Клод полулежала на диване, держа на коленях раскрытый молитвенник, а по бокам, словно безмолвные стражи, застыли две придворные дамы. Живот королевы стал уже довольно большим. Мария обратила внимание на то, что с каждой новой беременностью (а они следовали одна за другой с малыми перерывами) живот королевы опускался все ниже и разбухал быстрее. Королева медленно перевела взгляд на Марию, глаза ее горели черными угольками на белом лице. Всем казалось, что левый глаз Клод косит, и это очень нервировало ее фрейлин.