Последняя из рода Гррой. Зелье старика Эдди

По метражу спальня северянина была точно такой же, как кухня в её замке — шесть метров. Амальтее нередко приходилось выслушивать насмешки Роджера Уинсли о том, что после войны Гррои обеднели. В замке не было отдельного зала для приёма гостей, все обедали там же, где готовили, и слова дальнего родственника ранили девушку. На кухне, в которую с трудом влез стол и пару стульев, они собирались вместе только для того, чтобы обсудить важные вопросы. Все трапезничали по отдельности и, как правило, каждый готовил только для себя. И когда Алан говорил: «У нас слуг нет», Амальтею съедала зависть, потому что из трёх чистокровных родов они действительно выглядели самыми нищими: ни слуг, ни отдельных залов. Но увидев комнату юноши, она стыдливо опустила глаза.

Пока девушка беспокоилась из-за отсутствия дополнительной комнаты, в спальне северянина даже не было шкафа, куда бы он мог сложить свои вещи. Вся одежда хранилась в громоздких сундуках, набитых до отказа. Кровать, сундуки и стеллаж с книгами, — всё, что поместилось на шести метрах. Амальтее импонировала любовь к литературе, однако, она не была уверена, что юноша изо дня в день перелистывает старые страницы. Она решила, что книги принадлежат его матери, потому как ей не доводилось ещё встречать мужчин, интересующихся любовными поэмами. И если Амальтея права, то гораздо удобней было бы поставить на место стеллажа шкаф, а книги убрать в сундук.

—Меня зовут Рамиль.

—Что?—она обернулась.

—Вы спрашивали моё имя. Меня зовут Рамиль.

Амальтея улыбнулась, между тем, рассуждая, как напомнить юноше о просьбе его отца поделиться с ней сухой одеждой.

—Я Амальтея.

—Да, я слышал.

Она вскинула брови.

—Однако, Вы не многословны.

—Я не люблю часто и много говорить. Мужчина должен действовать, а не болтать.—северянин положил на кровать рубашку и тёплые штаны.—Думаю, это Вам подойдёт. Извините, я не могу оставить Вас в комнате одну. Но не волнуйтесь, я отвернусь.—с этими словами он демонстративно сел на кровать спиной к Амальтее. Благо, в спальне имелась ширма.

—Вы боитесь, что я что-то украду?—она решила перевести их разговор в шутку.

—Да.—честно признался Рамиль.—Однажды я уже поплатился за своё гостеприимство. Предыдущая горожанка вынесла под юбкой четыре книги, и я не хочу, чтобы подобное повторилось. Они дорогие.

—Не знаю, как на севере и в других землях Эндельстана, но в городе за них вряд ли дадут больше двух медных монет.

—Ценность этих книг не в золоте, которое за них можно выручить, а в воспоминаниях, которые они навеивают.—Рамиль повернул голову.—Мы не любим беломордых как раз за дешевизну натуры.

Сквозь белую ширму Амальтея видела, как юноша, сгорбившись, листает одну из книг. Он с таким трепетом и аккуратностью водил по буквам, словно касался священного полотна, а не жёлтых страниц.

—Как Ваш отец узнал, что Ваш брат приведёт ещё двух беломордых непрошеных гостей?

Рамиль задрал голову вверх.

—А он не знает. Отец имел в виду двух других путников, которые пришли до вас. Когда Камиль приведёт Ваших друзей, отца хватит удар. У нас в доме никогда не собиралось столько людей.

—Вашего брата зовут Камиль?

—Да, что-то не так?

—Красивое имя,—переодевшись, Амальтея вышла из-за ширмы,—оно созвучно с Вашим.

—Таковым было желание нашей покойной матери. Она хотела, чтобы наши с братом имена были созвучны с именем отца — Эмиль.

Повторяющиеся имена — случай для Эндельстана довольно необычный. Как правило, поданные королевства или придумывали новые, или заимствовали красивые по звучанию имена у соседних земель. Конечно, называть детей именами родственников не возбранялось, но и не приветствовалось. Особый запрет лежал на имена королей и Лордов: жителям было недозволительно именовать своих отпрысков так же, как членов королевской династии. В противном случае (а бывало и такое), в Книге судеб их перезаписывали, как Аргус (не король), и представлялись они в дальнейшем также: Аргус не король, сын такого-то. Удивительно, что из-за этого, как считали многие, смешного указа сильнее всех страдали владельцы таверн. Стоило кому-то из посетителей сказать «Аргус не король», как моментально вспыхивала драка, и уже к утру заведение разносилось в щепки.

Вслед за «Законом об именах» в памяти Амальтеи всплыл ещё один рассказ Дженифер. Женщина поведала ей, что Эмиль Бадеш, автор учебника по истории Эндельстана, прибыл на их земли из королевства, в котором мальчикам принято давать имена с окончанием «ль», а девочкам — с «ля». То есть, имя мастера по изготовлению волшебных палочек было в своём роде уникальным. Но мог ли отец Рамиля быть тем самым Эмилем Бадешем, которого искала девушка? Со слов Дженифер, мужчина чурался людей и предпочитал жить в полном одиночестве. Бытует мнение, что после войны Трёх Роз он вернулся на родину.

—У вас есть второе имя?—непроизвольно вырвалось у Амальтеи. Вообще она не собиралась расспрашивать малознакомого Рамиля о его отце, юноша мог счесть её вопрос неприличным.

—Второе имя? Что это?