Последняя из рода Гррой. Зелье старика Эдди

—Что ты скажешь королю, если она не сдержит обещание?

—Скажу, как есть. Извините, Ваше Величество, но у мисс Гррой болит шея. Знаете, так бывает, когда тебя пытаются повесить.

—Если ты так ответишь, то болеть шея будет у тебя.

—Не будет. А если и будет, то я этого не почувствую. Вряд ли человек, которому отрубили голову, что-то чувствует.

Роман прыснул от смеха. Дженифер, не понимая, как люди, прошедшие через войну, могут шутить про смерть, отвернулась от них.

—Король.—сообщила она, чтобы приятели успокоились.

Когда Влад вошёл в зал, громкие разговоры гостей сменились на шёпот.

—Теперь понятно, почему праздник так долго не начинался.—хмыкнул Роман.—Наш король прихорашивался.

—О, Боги.—поддержал его Алан.—Для кого он так вырядился?

Король словно помолодел на двадцать лет. Улыбаясь женщинам, и, кивая мужчинам, Влад шёл по залу. Впервые за своё многолетнее правление он скинул тёмную мантию, в которую точно в кокон заворачивался на каждом балу. На этот раз король предстал перед подданными совершенно в ином образе. В чёрных, плотно облегающих штанах, в шёлковой белоснежной рубашке с пышными рукавами, поверх которой он надел короткую белую тунику, подпоясанную чёрным ремнём из кожи дракона, и в фиолетовой накидке с шестью золотыми фибулами Влад походил на юного принца. Но больше всего Алана поразили его длинные светло коричневые, охотничьи сапоги.

—Он сливается с залом.—ухмыльнулся Роман.

Не смотря на то, что этот зал действительно был светлее остальных, Роман преувеличивал. По приказу Влада стены выкрасили в белый цвет, а пол покрыли тремя слоями стекла и покрасили в чёрный, чтобы он хвастался правителям соседних королевств благородным мрамором и драконьим стеклом. Обычные оконные рамы заменили на золотые. Придворный художник расписал потолок, изобразив на нём, как драконоборец убивает последнего дракона.

Однако хвастаться не пришлось. Зал сразу же после реставрации закрыли на восемь лет по причинам, известным только одному королю.

—Кажется, нас пригласили на повторную коронацию.—оскалился Алан.

—О, да. Сейчас король подойдёт к тебе и скажет: мистер Дигеренс, а где заблудилась мисс Гррой, для которой я полдня наряжался?

Дженифер, без устали шикавшая на приятелей, побледнела, обернувшись в очередной раз.

—У нас нарисовалась проблема.

Роман последовал её примеру и, повернувшись к дверям, выплюнул содержимое бокала в лицо Алану.

—Двойная проблема.

Алан, недовольный проявлением столь бурных эмоций Романа, молча вытер лицо рукой и развернулся, когда стражники закрыли за гостем двери.

Глава 24

ГЛАВА 24

О празднике король сообщил Братству и чистокровным семьям заранее, чем несказанно обрадовал приглашённых женщин. Как правило, Влад высылал приглашения за день до бала, поэтому они толпились в лавке мадам Боди и в спешке выбирали наряды. Хозяйка лавки обречённо вздыхала: разъярённые модницы пачкали и портили платья, нередко дрались и сыпали друг в друга страшными проклятиями, которые должны были преследовать соперницу до седьмого колена. Но это касалось лишь служительниц Братства, ни Уинсли, ни Уореллы не позволяли себе подобного поведения. Тэмперенс и Кассандра приходили к мадам Боди ночью со щедрыми подарками, надеясь, на лучшие ткани, и женщина всегда знала, как угодить им обеим. Впрочем, это было не сложно. Первой требовался красный шёлк, а второй белый.

Когда Тэмперенс предложила Амальтее отправиться за нарядами вместе, она отказалась. Отказалась, потому что чувствовала вину перед Дженифер за прошлый визит в лавку без неё. Однако на этот раз Дженифер не смогла поехать с Амальтеей, была занята по службе, поэтому торжественно передала бремя сопровождающего Алану.

Алан сопротивлялся, как мог, даже попытался скинуть ответственность на Романа, но тот быстро удрал в замок, а затем ворчал и бубнил всю дорогу. «Не выношу подобные места»,—брезгливо сказал он, когда Амальтея открыла дверь. Позднее она поняла, почему Алан так нелестно отзывался о лавке. Мадам Боди, завидев покупателей, затянула потуже корсет и ни на шаг не отходила, но не от Амальтеи, а от Алана. Мужчина старательно избегал общества женщины и жалостливыми глазами смотрел на Амальтею, умоляя её не капризничать и как можно скорее определиться с выбором платья. «Если я попрошу, она высунет язык и начнёт лаять»,—растерялся Алан. Амальтея попросила его не преувеличивать и избавиться, наконец, от синдрома сердцееда. «Возьмите себя в руки, мистер Дигеренс.—сказала Амальтея, рассматривая ткани.—Как бы Вам того не хотелось, мадам Боди не влюблена в Вас». Однако пожирающий взгляд мадам Боди говорил об обратном. Алан впервые в жизни пожалел, что не нюхает табак. Так у него хотя бы был повод ненадолго выходить из лавки. От чая гостеприимной хозяйки его уже тошнило.