Последняя капля сталактита (Триптих "Время драконов" часть 3)

— Но это были, наверное, самые сказочные годы хождения в Ильи. Не только мои: что я? — всех нас, когда мы были вместе. И что сказать о тех годах?.. Не знаю. Было просто здорово, потому что как-то это удалось: разное хождение, что не мешало друг другу — но было в кайф своим отличием; СПУСК, ПИ и освоение ЖБК; новые Великие Географические Отрытия — за полтора года длина Системы увеличилась нашими стараниями чуть-ли не в три раза,— иде-фикс той волшебной поры: глобус Ильинской Системы,— а ещё были чудные поездки на Чимганский фестиваль с Пищером, Коровиным и Егоровым — правда, там мы застали уже разгром, гонения... И не мне об этом рассказывать. Но после Чимгана были сказочные, по своим Настоящим Открытиям, экспедиции на плато Акбулак с местными спелеологами, с которыми знакомились тут же, на фестивале,— поездки в Кап-Кутан, что буквально приковал к себе многих из нас своей фантастической кристаллической росписью,— “ездки” в крымские и кавказские “вертикалки”, так славно завершившиеся открытием нового карстового района — в местах, где о существовании пещер “официальные спелеодятлы” не думали и не догадывались,— и были зимние штурмы Понеретки; а потом ещё — три лета подряд — участие в Каунасской экспедиции — очень такое серьёзное и “официально дозволенное под перестройку на халяву” изучение тамошних затопленных фортов,— закончившееся, увы, подлинной трагедией — о которой не здесь и, опять же, не мне... Но главное — для себя в те годы мы открыли Старицу. И она стала — и осталась потом, после закрытия Ильей — истинно нашей. И, в общем, было много чего ещё: здоровского и прекрасного,— включая триумфы Коровина и Гитариста на подмосковных подпольных слётах, и равные им по силе триумфы наших газет — где замечательные стихи Гены столь неразрывно переплетались с чёрным сашкиным “подземным юмором”, и с не менее “юморными и чёрными” — и столь же красочно-классными рисунками и оформлением Хмыря и Сталкера... И был Эксперимент Пищера —

Но пора закрыть эту “вневременную скобку” — исключающий уголок — и возвратиться обратно. В наш 1981-й год, в преддверие этих сказочных лет. Чтобы потом сразу перейти к их окончанию. >

: Дружба дружбой, братание братанием — но очень хочется спросить: а был-ли мальчик?..

( Или, как любят говорить все в Ильях, ‘поимея в виду’ нашего известного антигероя — “был-ли пальчик?” )

: Мы пьём, и выясняется, что делить было нечего, корень зла заключался в той группе — в ней единственной; неважно, как с ней боролись — каждый по-своему, как мог; важно — мы победили и мы снова вместе.

Особенно радостно за Пищера с Мамонтом — а то от их “расхождения” влево и вправо мне было как-то не по себе...

— Э-ге-гей-гей,— распевает пьяный Егоров,— я снова-снова с Мамонтом...

: М-да. Картина, более чем аллегорическая.

... Ещё один пещерный вождь: упомянутый Пищер. Отец правой нации, стало быть,—

— Если б этих даунов и не было,— говорит он, оборачиваясь к Мамонту и Гитаристу, размахивая при этом полным стаканом над моей головой ( между прочим — подвиг для Пищера с его сказочным ростом ),— если бы их даже и не было,— пытается он утвердить нас на этой мысли и одновременно чокнуться с Мамонтом,— ТО ИХ БЫ СТОИЛО ВЫДУМАТЬ!..

— И очень громко икает: под Сталкера.

: Хотя — куда ему... ТАК.

Мамонт ухмыляется — в этой ухмылке очень много всего; я до сих пор вижу её — и как они пьют за нерушимую дружбу навеки и воссоединение всех систем и народов...

— Воссоединение,—

“М-да”,— как, очевидно, мог бы заметить по этому поводу Сталкер. Я представляю его — и так ясно вижу...

: Воссоединение Левой и Правой систем, снос ильинской стены...

: Стены нашего плача.

Вот этот самый “снос” — последний эпизод нашей Зелёной войны; и я попробую рассказать о нём языком Сашки. Его голосом — теперь, много лет спустя —

— Это, в общем, не сложно. Закрываю глаза, представляю его голос, интонации и характерные ‘устрашения речи’; вспоминаю, как мы копаемся в том, чем забили Централку — и пытаюсь отнестись к этому так, как относился тогда он.

: И — лечу.

: И парю — со звоном.

— и голос Сашки звучит во мне:

— Завалы разбирать — тоже уметь надо,— торжественно провозглашает он, с видом знатока окидывая взглядом плиты, перегораживающие проход. А также знак “STOP” и табличку “МИННОЕ ПОЛЕ”, что прикрывают собой установленную за ними капромину. Потому что согласно мирному договору Мамонта/Пищера мы приговариваемся к ликвидации этого < ... > своими собственными силами.

— Представляете? В присутствии массы довольных наблюдателей с обеих сторон:

: С обеих сторон этого < ... > — я имею в виду.

— Ну, и с обоих сторон: бывших, значить.