Последняя капля сталактита (Триптих "Время драконов" часть 3)

За рулём — Хомо: только он может так. Но это так чуть не убивает нас своим ускорением,— а быть может, и при пересечении перекрёстка: мы просто пронзаем его пулей между какими-то автобусами и камазом... На красный — для нас — свет,— то есть не взирая на оный,— сквозь поперечный поток машин — через встречную полосу задним ходом...

... Я даже не уверен, что нас заметили.

— “Но это ещё не всё”: Хомо вновь резко тормозит, перебрасывает сцепление, передачу и снова сцепление,— не дожидаясь остановки машины — муть перегрузки заливает глаза, вминает в стонущее кресло...

... выплываю. Открываю глаза — и продолжаю:

ЭПИЗОД ВТОРОЙ:

: Ильи. Грот Подарок. В гроте тесно — компания в пять человек, что обосновалась здесь в эти выходные, и их дорогие гости-чайники:

: Это мы.

То есть мы только прикидываемся “чайниками”. А эта компания — соответственно — прикидывается нами. То есть не менее опытными спелестологами, чем “на самом деле по ряду причин” являемся мы: я, Мастер, Хмырь и Хомо.

— Они очень бездарно врут, будто частенько хаживали в Ильи прежде: то есть косят под НБС.

: Нашли, под кого косить... Дауны. И — перед кем. Но они этого не понимают, поскольку наш закос выглядит естественней,— мы же “по ряду причин” не спешим разубеждать их в этом заблуждении. По ряду причин: до поры, до времени. Потому что уже вовсю идёт война с чёрными, и это — как и было объявлено — эпизод второй, то есть следующий через некоторый ( легко вычисляемый ) временной интервал после первого.

: Мы сидим, цедим противное холодное пиво — к тому же разбавленное и явно с какой-то “дурью” ( хозяева притворно сетуют на отсутствие в гроте более крепких напитков ) — и поём песни. То есть поют нам хозяева — мы же, как и положено чайникам, восхищённо внимаем. И слушаем — раскрыв в изумлении рты.

— Кстати, поют “хозяева” неплохо: слаженно. Спето поют,— чувствуется класс: эту группу серьёзно готовили. Или подбирали-натаскивали...

— я прикрываю глаза, будто бы отдаваясь пивному кемару; быстро пробегаю возможные варианты — и вижу, кто их готовил, как – и главное, где.

— Ради какого песенного праздника.

: Так что ошибки тут нет — это ещё одна команда оттуда.

Но мы уж не наивные зелёные чайники — на песенки нас не купишь. Как и на анекдоты о ‘генитальном сексретере’, и на цитаты из “Реостата” и Галича.

— ОНИ,— шепчу я на ухо Мастеру.

Мастер кивает головой и продолжает нести какую-то чепуху дальше — иногда у него это даже лучше, чем у друга Егорова получается. < Всё-ж-таки — Педагог, привык работать с детьми… > Ну, и “хозяева” уши развешивают — по всем щекам.

— И внешне мы очень нравимся друг другу.

: Внешне. Но я-то знаю, для чего они здесь. Зачем у них спирт в рюкзаках. И магнитофончики маленькие специальные. И фото — очень такое специальное “фото”: на фотоаппарат будто и непохожее вовсе... Но даже здесь у нас — под землёй, в абсолютной темноте нашей — оно без вспышки работать может. По крайней мере, без видимой.

— Очень интересное фото...

: Я это чувствую. ВИЖУ. А значит — знаю. Ведь под землёй я могу знать...

— И я говорю об этом Хмырю: так, чтобы никто не обратил внимания. Подумаешь, во сне буркнул нечто ‘нечленистораздельное’ — как говорит о такой моей речи Егоров,—

— но тот, кому она адресована, разбирает каждое слово. И Хмырь соответственно, тоже — очень так мрачно, вне всякой зримой связи с моим полусонным бормотанием, хватается за живот ( так, что даже я ему на секунду верю ) — и с воплем “Б...!” срывается в направлении местного туалета: точнее, места, отведённого под срач. Миновав которое, также стремительно достигает Десятки: предупредить Пищера с Сашкой и Керосином. А затем срочно спешит в Левую: ставить в известность Мамонта и его К^о,– если их, конечно, ещё можно хоть как-то поставить. Потому как суббота, вечер... А “левых” всегда немного “лихорадит в субботний вечер”: то есть в “ночь с пятницы на понедельник”.

И я не завидую этим сотрудникам, если Мамонт — вкупе со всеми своими “левыми дымократами” ещё способен хоть как-то передвигаться. Потому как не выпить они не могли, а нахрюкавшись...

— У них ведь просто истошная, нечеловеческая тоска-ностальгия по волокам: “по хорошему, доброму, крепкому общеотравляющему и в, частности, слезогонному и нервнопаралитическому ( не исключая кожно-нарывного, мощностью в несколько месяцев ) волоку”... Ведь пять-с-лишним лет, как в Ильях никто никого не травит. И слава Богу,— с той самой “Зелёно-гражданской”... Ну и они — понятное дело — изрядно соскучились < несколько “карательных экспедиций” в Бяки и Силикаты, организованных Мамонтом “для сохранения боевой формы” и чтоб напомнить, в первом случае агрессивным местным, а во втором “возомнившим о себе силикатовским хамам”, что В ИЛЬИ КОЗЛЫ НЕ ХОДЯТ; ЕСЛИ ВХОДЯТ — ТО НЕ ВЫХОДЯТ, А ЕСЛИ ВЫХОДЯТ — ТО НЕ СВОИМ ХОДОМ — явно не в счёт, ибо после Ильей в тамошних метрополитеновских штреках наши сильно заскучали, в результате так и не поимев от победных боевых действий ожидаемого кайфа >,—