Последняя картина Сары де Вос

Вместо того чтобы войти в подъезд, он переходит улицу и поднимается по ступеням Метрополитен-музея. В начале юридической карьеры он после дедлайна иногда брал такси и убивал время перерыва в музее. Можно было поесть дома с Рейчел, но он предпочитал гулять среди произведений искусства. Отец рассказывал, как молодым банкиром в Амстердаме съедал свой бутерброд в средневековом дворе, замурованном современными зданиями. Важно побыть наедине со своими мыслями, как бы говорил он, сесть где-нибудь на скамейку, и пусть мир часок грохочет вокруг без тебя. Марти не был в Метрополитен-музее уже несколько лет, хотя они с Рейчел живут через улицу и все это время состояли в обществе друзей музея и жертвовали деньги. Если Марти не путает, он помог в приобретении золотой пластины железного века – сцены с крылатыми созданиями и условными деревьями.

Он показывает служительнице членскую карточку и входит в большой зал. Под арками и сводами туристы смотрят в карты и путеводители; семейство, говорящее с техасским акцентом, не может выбрать, куда идти – к средневековым доспехам или к доколумбову золоту. Марти обычно быстро проходил через пестроту первого этажа, поднимался на второй и тихонько садился перед Рембрандтом или Вермеером, чувствуя себя виноватым, будто перешел прямиком к посткоитальной сигарете. По большей части он вообще не думал о самих картинах, просто смотрел на них и позволял мыслям течь свободно по неведомым ассоциациям: от хитрой задачки в новой патентной заявке к отблеску детских воспоминаний: они с дедушкой и бабушкой едят соленую треску на берегу в Схевенингене, Северное море холодит босые ступни… Мысли набегали, теснились, потом постепенно отпадали, и оставалось только чувство. Если сидеть достаточно долго, он в конце концов улавливал ностальгию, горечь утраты или восторг, исходящие от конкретной картины. Рембрандт, что бы тот ни изображал, всегда вызывал ощущение зимнего отчаяния, одиночества синих сумерек. Потом Марти плелся в офис подавленный и до конца дня не мог сосредоточиться на работе. Отчасти поэтому он перестал ходить в музей.

Сегодня он поднимается по высокой прохладной лестнице и забредает в маленькую галерею постимпрессионистов. Его никогда особо не трогали Гоген и Ван Гог, но что-то в погоде разбудило у него желание смотреть на индиго тихоокеанского острова и смуглые женские груди. Он садится перед «Двумя таитянками», кладет пиджак и шляпу на кожаный диванчик рядом с собой. Картина кажется такой современной, что трудно поверить – она старше нынешнего кинематографа, автомобилей, кондиционеров, неоновых вывесок. Две девушки смотрят на зрителя, за ними ореол озаренной солнцем листвы. Та, что держит блюдо с цветами манго, обнажена по пояс, у второй одна грудь выглядывает из простого одеяния – куска светлой ткани. Они смотрят на зрителя и в то же время мимо него, словно их вниманием завладел ребенок или зверек за пределами рамы. Взгляд чувственный и вместе с тем смутно обвиняющий. Они напоминают Марти некоторых обнаженных Мане, Олимпию на ложе, глядящую из другого столетия, – одна рука прикрывает лоно, создавая границу, за которую зрителю доступа нет. Тени у Гогена лиловые, почти ночные в своей насыщенности. Марти слышит шаги по деревянному полу и понимает, как долго просидел, уставившись на три голые груди.

Он выходит на балкон над большим залом и тут решает найти телефон-автомат и позвонить Гретхен, рассказать ей хорошие новости. На первом этаже рядом с гардеробом несколько автоматов, но приходится разменять в сувенирной лавке доллар, чтобы позвонить. Марти находит в кармане полпачки мятных таблеток, сует одну в рот и пытается вспомнить свой рабочий номер. Он набирает телефон общего секретаря и просит соединить с Гретхен. Та берет трубку после второго гудка, и Марти пугает официальность собственного имени: «Кабинет Марти де Гроота».

– Быстро соедини меня с Марти де Гроотом. Я скажу этому болвану пару ласковых. – Он старательно изображает русский акцент – капитан подводной лодки в запое.

– Я ни разу не поддалась на эту шутку. Это даже не русский акцент. У вас такой голос, будто вы ударились головой.

Марти фыркает, выдыхая мятный запах.

– Вы правы. За пять лет ни разу не обманулись.

– Как прошел ланч партнеров?

– Вы знали?

– Что?

– Что в понедельник мы переезжаем наверх.

– Вас сделали партнером. – Это разом вопрос и утверждение.

– Да, как раз успею слетать в космос.

Он слышит ее дыхание и улыбается в телефонную трубку.

– Это правда замечательная новость.

– Мне не разрешили сегодня возвращаться на работу. Клэй выгнал меня до понедельника.

– То-то я почувствовала что-то подозрительное, когда мистер Томас попросил меня не ставить вам никаких дел на вторую половину дня в пятницу. Это было две недели назад.

– Они сговорились заранее.