Последняя кража

Неспешно закурил на высоком крыльце этого слишком чистенького дома, оглядывая забросанный листьями двор. Рефлекторно, уголком сознания оценивая безопасность обстановки и расстояние до безмолвной дороги. Дым немного проветрил мозги, которые слипались в кашу от этого бесящего уюта, просачивающегося под кожу с каждой минутой рядом с Софи. Вспомнились восхитительные булочки с корицей, которые запихивал в себя несколько минут назад. А ещё фруктовый аромат шампуня от её подсыхающих волос. Слишком приторно для меня, всё это вместе – какое-то ванильное пирожное, в которое плюхнулся задницей. Захотелось к себе, ужасно сильно. В холодный трейлер, где на завтрак обычно объедки вчерашних полуфабрикатов, а с утра пара крыс скажет: «привет» и даже не поленится сползти со стола. Зато привычно. Зато можно курить прямо в постели. И переодеться уже из задолбавшей вчерашней майки, которая после вечера со стриптизёршами как будто пропахла самим Блэксайдом. Как весь я, совершенно не вписывающийся в этот чужой вылизанный мир.

Очередной приступ кашля грозил подкатить к горлу, и пришлось заглушать его, глубоко затягиваясь ментолом. Затушив окурок в чёртовом блюдечке и пристроив его на перила, я вернулся в дом. Дверь за спиной закрылась с тихим скрипом не смазанных петель. Как ловушка, из которой уже не сбежать.

5. Скука

Терпеть не могла обманывать маму, прогуливать работу и принимать гостей с утра, так что сегодня отхватила настоящий джек-пот для раздражения. Тут и никакого ПМС не надо, достаточно понимания, что любой выход из дома может стать последним – и аппетит терялся напрочь. Что ж, хоть на Джеймса стресс, кажется, никак не влиял: завтрак он уплетал с умилительной скоростью. Старательно покашляв в трубку и заверив маму, что вызвала врача, я вручила своему нежелательному наблюдателю пульт от телевизора, чтобы он перестал уже, чёрт побери, таращить на меня свои демонические глазищи. Недолго думая, притащила из кабинета стопку листов с предусмотрительно распечатанной рукописью и села в кресло читать: мои дедлайны никто не отменял. Пушок, как обычно, улёгся на колени, и я честно пыталась вникнуть в текст, но каждые пару минут всё равно поднимала взгляд от страниц, искоса наблюдая за Джеем.

Он сидел истуканом, не потрудившись переключить новостной канал и казалось, абсолютно не слушая, о чём трещала Ана Кабрера2. Интереса экран у него вызвал не больше, чем шторы на окнах, зато на корешки книг в шкафу он точно посмотрел с любопытством. Думал, я предложу разбавить упрямо тянущееся время другим досугом? Обойдётся.

Хватило его на полчаса. Он поморщился, выключил телевизор, и впервые с завтрака сказал хоть что-то:

– У тебя есть запасные лампочки?

Я оторвалась от ускользающих строчек и с недоумением пожала плечами:

– В кладовой, прямо по коридору.

Джеймс поднялся и вышел из гостиной, и мне казалось, что в его походке сквозил неконтролируемый поток энергии, которую некуда направить. Да, наверное, он не привык сидеть на месте. Хочет заменить лампочку в туалете – пожалуйста. Чем бы ни тешился, лишь бы не доставал нож. Однако зря я решила, что дело ограничится электрикой.

Очень быстро жилистая фигура Джея начала активно носиться по дому, от чего я со всё большим удивлением вжималась в кресло и нервно поглаживала кота. Сначала он вкрутил новую лампу, затем смазал петли на входной двери – вау, у меня, оказывается, было, чем? Потом он с довольным видом притащил из кладовой ящик с инструментами и направился к кухне, мимоходом бросив:

– Мне показалось, у тебя течёт смеситель. Немного подтяну.

Я икнула и в лёгком шоке покачала головой, снова углубляясь в чтение. Текст не шёл совсем, автор явно не дружил ни с логикой, ни с напыщенными метафорами, которые я на автомате подчёркивала, как аргументы против этой рукописи в печати. Но на самом деле думала далеко не о работе, с тревогой прислушиваясь к сдавленным ругательствам из кухни.

Что ж, хоть наличных у меня не осталось, но оплатить со счёта услуги сантехника, когда Джей разломает всё к чертям, я пока в состоянии. Ужасно хотелось посмотреть, что именно он там делал, особенно когда невольно представила, как ему приходилось стоять на коленях, чтобы добраться до труб. Однако работа всё ещё требовала внимания, и дочитать эту чушь до конца нужно, чтобы отправить автору полный разбор его творения, а родителям – внятное оправдание, почему это не следует издавать в качестве книги. Обычно я любила своё дело, а вкус в литературе помогал удачно отыскивать новые таланты, за что мама и доверяла сложный вопрос отбора. Ох, если бы мне только хватило смелости рассказать ей правду о последних днях… То всё бы закончилось тем, что меня бы заперли в родительском доме под надзором пары громил в чёрных костюмах. Но хуже того – я бы уже никогда не отвоевала назад свою самостоятельность. Нет, это моя проблема, и решать её надо без привлечения ахающей матушки.