Последняя кража

Я что-то хотел ей доказать, привести какие-то разумные доводы. Но все они растворились во влаге невозможных глаз, и слова пропали. Всё, что смог – начать осторожно собирать губами эти странные, непрошеные слёзы. Она меня забирает. Как это?

Софи мягко обняла меня за плечи и прошептала:

– Домой, Джей. Идём домой.

Я улыбнулся, и заползающий было в грудь холодок перестал жечь вены. За ней – хоть на край пропасти. И будь, что будет, если она рядом. Вчера, ещё стоя с братьями над поверженными врагами, я вдруг понял, что дом не в Блэксайде. Не в гнилом ненавистном трейлере. Но и не в светлых комнатах, где мурлыкал кот и пахло вкусной едой. Нет, важны не стены. Важно, с кем ты делишь свой завтрак и с кем просыпаешься утром. С кем кидаешься в драку против всего мира, кто поддержит и не бросит в беде. Люди. Высшая ценность.

– Мой дом – это ты, Софи, – уверенно, стирая последние слезинки с её розовых щёк. Бесконечное тепло топило в своём солнечном свете, и я обнял её как можно крепче. Больше не собираясь отпускать никогда.

В тот пасмурный день возле разбитого трейлера я ещё не знал, сколько испытаний впереди. Сколько у молодого писателя будет злобных критиков и сколько преданных поклонников. Сколько страниц напишу после смены на работе, вдохновляясь прижавшейся к боку девчонкой, тихо подсказывающей новые слова. Сколько раз выслушаю от миссис Аттвуд, что не пара её идеальной дочери, и сколько раз мои братья намекнут на скорый выбор шафера. Сколько раз приползу домой без сил, и только нежные руки, перебирающие волосы, будут утешать и дарить веру в себя. Сколько ещё тарелок полетят в стену, когда опять не дам выкинуть отцовскую куртку. Сколько минут будет материться Джей-Джей старший, когда выйдет из тюрьмы и узнает, что сын круто изменил свою жизнь, заработав имя в мире литературы.

Всё это будет потом. А сейчас я шёл домой, крепко держа за руку своё украденное солнце.