Последняя кража

– Хочу тебя, Джей. Прошу… Ты мне так нужен, – заставив себя оторваться от увлекательного занятия, прошептала я ему на ухо, напоследок прикусив мочку. В доказательство своих слов прижалась к нему тесней, чувствуя, как пульсирующий от напряжения член упирался между ног, между которых так отчаянно мокро.

Он больше не ждал. Подхватывая меня под ягодицы, рывком завалил на диван, вынуждая обнять бёдрами. И тут же, безо всяких промедлений, ворвался в меня одним резким толчком.

– Да-а-а! – мой тонкий крик облегчения и победы, разрывающего сознания чувства наполненности до самых краёв.

Джей заткнул мой рот глубоким поцелуем, и по позвоночнику пронеслась волна колкой дрожи. Он не спешил двигаться, дав привыкнуть к невозможному давлению, осознать его в себе, глубоко до искр в глазах. Вцепилась в напряжённые плечи, умоляя продолжить, кусая его губу. Подаваясь навстречу и утопая в этой цельности – что-то совершенно новое, потому что Джей везде, повсюду, затопил собой каждый вдох.

От нового толчка грудь разрезал протяжный стон, который заглушила, кусая его плечо. Нестерпимо много, а хотелось ещё больше, быстрей, резче. Зубы впились в кожу сильней, бездумно, без правил. Хрипло рыкнув, Джей в ответ едва не покинул моё тело до протестующего хныканья, чтобы затем ворваться до предела и выбить блаженный выкрик.

– Кричи! Кричи для меня, – властный приказ в его огрубевшем голосе, а темп проникновений неизбежно ужесточался. Закрыв глаза и полностью отдаваясь во власть этого обезумевшего хищника, я тонко проскулила на грани сознания:

– Ещё! Чёрт, сильнее…

Звук сорвался, захлебнувшись в попытке вырвать немного воздуха, который сгорал от трения тел. Следующий толчок, на миг замерев, растягивая момент. Вместо нового поцелуя – острые укусы, дразнящие, яркие, уходящие под кожу с ударами пульса. Яростный, неистовый ритм с разницей амплитуд, заставляя меня скулить от этого натиска и прочерчивать узоры ногтями на его спине. Он так плотно и жарко скользил внутри, что от восторга пропадал воздух. Мой, во мне. Крик чистого удовольствия от каждого рывка.

– Джей… Да, да, да… – с отчаянием вжималась в него, спасаясь от жаркой волны, которая уже подбиралась от точки сплетения тел, от невыносимой глубины, уплывая к подворачивающимся пальцам ног. Жалобно захныкала от конвульсий, которые острыми иглами впивались в тело, сдавливали внутри горячий и пульсирующий член. По пылающей щеке скатилась странная слезинка, у которой нет оправдания.

– Соф… – обречённо и хрипло простонав, Джей в последний момент покинул меня, с дрожью изливаясь на живот. Она обоюдна, и я бездумно нашла его губы, плавая в подступающей расслабляющей неге освобождения. Бешеный стук сердца не утихал, молотя в рёбра, и я готова жить этим моментом вечно, ощущать на себе приятную тяжесть его веса, мягкость успокаивающего касания губ. Неприличное счастье принадлежности и вместе с тем – обладания.

Джей уронил голову мне на плечо, зарываясь носом в волосы. Тяжело и глубоко дышал, пока я гладила взмокшую спину, исполосованную моими ногтями. Чёрт, не знала, что я так могу. Не знала, что за одну ночь можно умереть и родиться заново. И до ненормального нуждаться в ком-то…

– Я люблю тебя, – одними губами прошелестел среди громких судорожных вдохов мой робкий шёпот, идущий откуда-то из глубины безнадежно сворованной души.

Джеймс приподнялся, ловя мой потрясённый самой собой взгляд. Неверие. Я знаю, как это глупо. Неделя. Ему её хватило.

– Я люблю тебя, Софи, – через улыбку безумца ответил он и поцеловал меня снова – с такой разрывающей грудь нежностью, что даже не сразу поняла смысл слов.

Кажется, наконец-то спальня в этом доме будет общей. Пусть и всего на одну ночь.

10. День основателей

Просыпаться лень. Неосознанно, как будто даже спящий мозг всецело понимал, что предстоял адски трудный день. Ощутив, как начало ёрзать крепко обнимаемое тело, я стиснул Софи ещё сильней, прижимая к своей груди, игнорируя бьющий по векам дневной свет. Спать наконец-то в мягкой постели, а главное, греть собой свою девочку всю ночь безо всякого одеяла – вот в чём оказалось блаженство. Заснули мы, казалось, всего несколько часов назад, уже с предрассветным туманом, потому как кровать оказалась гораздо, гораздо удобней дивана или кухонного стола. И в этом я предпочёл убедиться дважды, пока мы оба окончательно не выдохлись.

Наверное, виновата усталость, но я только сейчас вспомнил про нож, без которого провёл всю бурную ночь.

Жадно прошёлся руками по талии Софи, накрывая губами свои багровые отметины на её шее. Она тесней прижалась спиной к моей груди, явно тоже давно проснувшись. И к дьяволу эти солнечные лучи, настойчиво заползающие в окно её спальни.

– Доброе утро, – пробормотал я, глубоко вдыхая сладкий аромат золотистых волос. Охрененно. Чувствовать её в своей крови. Слышать выжженное в памяти эхо стонов. Видеть блеск голубых глаз, это сияние ёлочных шариков, упавших в грязные лапы из разбитой к херам витрины. Навсегда запомнить, как она выгибалась навстречу и кончала подо мной, отдаваясь без оглядки.