Последняя любовь

В гостиной, куда вошел Стефан, на столе перед кушеткой горела лампа, бросая из-под цветного абажура серебристый свет на большой букет цветов. Рядом лежали открытая книга, разноцветные мотки шелка, бисер, иголки и другие мелочи дамского рукоделия. В открытую балконную дверь виднелась белевшая в вечерней тьме шумная Ротничанка, и сквозь листву просвечивало небо в золотых звездах. В глубине гостиной за фортепьяно сидела Регина, как всегда в черном платье; бледный свет лампы освещал только ее лицо и венец черных кос надо лбом. Ноты, разложенные на пюпитре, заслоняли от Регины дверь в комнату брата; услышав шаги, она не перестала играть, думая, что это Генрик.

Но вот она вскрикнула и отпрянула от фортепьяно, лицо ее залилось румянцем: она увидела стоящего перед ней инженера. Несмотря на слабое освещение, румянец не укрылся от Стефана, и в глазах его блеснула радость.

— Здравствуйте! — сказала Регина, вставая и подавая Равицкому слегка дрожащую руку. — Я не знала, что вы вернулись. Давно ли?

— Только что, — ответил инженер, и они сели около лампы друг против друга.

— Видно, у вас были очень важные и срочные дела, если, уезжая, вы даже не попрощались со своими друзьями. Я была на вас обижена, — с улыбкой прибавила она. — Но, раз вы вернулись, все хорошо.

— В жизни бывают обстоятельства, которые выбивают нас из привычной колеи, — ответил Равицкий. — Именно это заставило меня неожиданно покинуть город. Не стану объяснять, как досадно мне было, что я не мог с вами проститься, тем более, что я не надеялся так скоро вернуться. Но я знал: у вас доброе сердце и широкие взгляды на жизнь, и вы простите мне это невольное нарушение этикета.

— Не в этикете дело! — обиженно сказала Регина, решив, что ее не поняли.

— Что касается моего отношения к вам и вашему брату, — прервал ее Стефан, — то я ставлю вас так высоко, что, надеюсь, вы без долгих слов догадываетесь о моем глубочайшем почтении и приязни.

Оба замолчали.

— Как вы проводили время в этой безлюдной местности? — первой отозвалась Регина.

— У меня там было много дел. Приехав на место, я обнаружил, что будущая железнодорожная линия намечена неудачно: у моих коллег было много работы, и они в спешке ошиблись. Но, так как речь шла о сокращении колеи на целую версту, мы все вместе постарались исправить ошибку и избежали таким образом лишних и дорогостоящих работ. Мы занимались этим с утра до вечера несколько дней. Вы сами любите труд и знаете, как он скрашивает и сокращает время, тем более труд на общее благо. Но сегодняшнее утро было для меня особенно приятным, — я провел его за чтением.

Равицкий говорил спокойно, невозмутимо и только в конце улыбнулся:

— Вы никогда не догадаетесь, что я читал нынче утром.

Регина с удивлением взглянула на него.

— Моя профессия и склонности, наверно, наведут вас на мысль, что я читал ученый трактат о наносных и вулканических пластах земли, или сочинение о квадратуре круга, или, на худой конец, рассуждение экономиста о том, как поднять благосостояние человечества. Но чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, что человек никогда не знает заранее, что его заинтересует. Обстоятельства часто уводят нас в сторону от намеченного пути, хотя в конце концов, благодаря силе воли, мы подчиняем их себе. Вот так и я, несмотря на всю свою серьезность, от восхода солнца до полудня с увлечением читал — и что же? — исповедь женского сердца.

— Не понимаю, почему подобное чтение противоречит вашему характеру и склонностям? — возразила Регина. — Женщина прежде всего человек, и ее сердце может представлять интерес для исследователя. В человеческом сердце, если пользоваться терминологией вашей любимой науки, на тонком слое блестящего кремнезема молодости покоятся вулканические пласты страданий человека зрелого возраста, а под спокойной и твердой как скала поверхностью идет непрерывное умирание и возрождение, словно перед нами история миллионов существ, что живут и каменеют в таинственных глубинах земли и моря… Какого же рода произведение так сильно увлекло вас? Если это был один из нынешних новомодных романов, я была бы удивлена; чтобы возбудить интерес, нужна правда, а в романах…