Последняя любовь Гагарина. Сделано в сСсср

– И что теперь?

– Не знаю. Теперь все знают. Скорее всего, нужно искать новую работу. Или вообще уехать… Уехать.

– Куда?

– Пока не знаю, может быть, домой. Я ж с Украины.

Действительно, с Украины. Из Харькова, что ли, или из Донецка. Всегда шутили про сало и горилку, как же, как же.

– А твоя Женя? – Гагарин не любил очкастую жену Денисенко, но, в данном случае, нужно посочувствовать и ей.

– Она не знает.

– Но она… Гена, она здорова?

– А это и я не знаю… Не удосужился. Понимаешь, как узнал, руки опустились, ничего делать не могу.

– Понимаю, как не понять…

– Но, скорей всего, она тоже. Тоже. Мы же… Ну, ты понимаешь…

Какая нелепая смерть. Точнее, какая нелепость. Даже не рак, когда обвинить (обвинять) некого, кроме Господа Бога. Со СПИДом всё иначе.

– А как ты это… ну…

– Заразился?

Гагарин промолчал. Даже не кивнул.

– Всем, наверное, интересно узнать, как я заразился?

– А ты знаешь?

– Нет.

– Слушай, а это как-то связано с нашей работой?

– Ну, не знаю… Просто у меня в крови теперь вирус… – Денисенко замолчал.

– Который что? – спросил Олег, зная ответ.

– Который даже никто не видел. Оказывается, его нельзя увидеть. Нельзя выделить. Он есть – и его как бы нет. Врачи фиксируют лишь антитела. Организм реагирует на воспаление, выделяя антитела. А самого тела вируса не существует. Прикол, да?

Гагарин мысленно согласился: действительно, забавно. Хотя «забавно» в такой ситуации не самое точное слово.

– Слушай, я всё-таки думаю… – Олег поворачивал на стремительный проспект. – Может, какие-то больные? Чужая кровь?

– Не знаю, – Денисенко было всё равно «как». Он помолчал, встрепенулся. – Кстати, а ты сам давно сдавал кровь на анализ?

Гагарин уставился на дорогу. Вряд ли. Да минует меня чаша сия. Пока ведь ничего, тьфу-тьфу-тьфу. Хотя накуролесил он за последнее время знатно. Много и знатно. Есть над чем задуматься.

101

Так вот для чего ты, книжка без картинок, нужна мне, вот зачем судьба выдала мне этот пропуск в рай. Серая, липкая жалость, тяжестью оседающая в желудке. Блокнотик, отправленный в почётную ссылку на Данину дачу, замурованный в подсобке под грудой многоэтажной макулатуры, снова извлекается на свет. Как бы нехотя. Поневоле. Извлекается, так как иных способов разрешить ситуацию нет и быть не может.

Какие другие способы, если у человека ВИЧ? Ужас-то какой. Дожили. Впрочем, паниковать и выставлять оценки будем потом. Сначала нужно помочь. Клятва Гиппократа и всё такое. Привычка. Инстинкт. Не размышлять, действовать…

Гагарин взволнован: давно не прибегал к услугам волшебного блокнота. Достает из бара бутылку, долго не может начать волшебство. С каждым разом труднее. Ходит по пустым комнатам, разминается. Формулирует. Выпивает. Слушает пронзительные песни – нечеловеческая музыка, привезённая Даной из Европы.

«Как хороши, как свежи были розы, моей страной мне брошенные в гроб»: Гагарин думает о себе. О своей собственной защите. О своей собственной судьбе. Решая чужие задачи, невольно думаешь, что если придёт время, кто-то поможет тебе. Кто-то должен помочь.

Но кто и как? У него всё в ажуре, в шоколаде. Трудно заподозрить. Ещё труднее помочь. Ты «один… и разбитое зеркало». Чёрный человек маячит на горизонте. Заглядывает в окна. Усилием воли Гагарин разгоняет видение. Выпивает. «И я бы мог, как шут…» Захлёстывает пафос.

Олег открывает блокнот, садится писать. Разгоряченный виски, не может остановиться. Он подробно описывает все, что знает про ВИЧ, состояние различных систем организма, изменения крови, поведение иммунной системы на разных стадиях.

По каждому пункту тщательно выписывает пожелание, о котором лечащий врач может только мечтать. Выходит небольшой трактат, написанный непонятным докторским почерком с готически срезанными углами гласных и согласных… Выпивает… Пишет дальше…

Вечереет. Бумага становится синей. И Гагарин понимает, нет, всей шкурой чувствует, что товарищ его, доктор Денисенко, отныне будет свободен от ВИЧ… Спасен? Спасен!

Так Олег Евгеньевич Гагарин снова не выполнил поставленной перед собой задачи – избавиться от блокнота. И спас ещё одного человека. Человечка. Порой эти люди… они такие забавные… забавные…

102

Утром, потирая лоб, рассматривал пьяные каракули. Исписал больше, чем нужно. Чтобы наверняка. В приливе алкогольного энтузиазма. Писал, не мог остановиться. Испытывая себя на щедрость: мол, смогу ли для живого человека потратить часть волшебного пространства, которое всё убывает и убывает…

Впрочем, «Россия – щедрая душа», Гагарину ничего не жалко. К тому же, знаете ли, копится усталость. Вдруг оказывается, что осуществлённые желания имеют вес, тяжесть. Мечты гнетут, искривляют течение жизни, порождая ощущение медленно надвигающегося несчастья. Однако сбывшееся и пройденное тоже никуда не уходит, копится на спидометре, отсчитывая, сколько же там, впереди, ещё осталось.

Нужно попытаться вернуться в состояние «нормального человека». Так как если ты ненормален, то и судьба у тебя соответствующая. Даже Гарри Поттер, в конечном итоге, устает от колдовства и начинает влюбляться в девочек из соседнего колледжа.