Последняя любовь поэта

Хотелось и Гере последовать примеру дочери, но нельзя было. И богини подвластны обычаю, а на Олимпе испокон веков никто, кроме Зевса, не видел Геру раздетой. Афина-Паллада, как всегда была облачена в длинный пеплос. Она ещё строже матери следовала древнему обычаю и не обращала внимания на насмешки сестры.

Гера обещала Парису власть над Европой и Азией, Афина — славу побед, Афродита — обладание Еленой, прекраснейшей из смертных.

Юноша колебался. Незнакомка Елена вряд ли была лучше Эноны, которую он любил. Власть и слава его не привлекали. Парис еще раз внимательно посмотрел на небожительниц, ожидавших его решения. Снова подумал об Эноне. Ее тело было прекрасно, но богиня, стоявшая перед ним без одежды, была все же прекраснее.

Парис вручил яблоко Афродите. Эрида — раздор торжествовала. Гнев Геры и Афины-Паллады был ужасен. Вражда надолго разделила богов и людей. Илиону предстояло погибнуть.

— А все-таки Афродита прекраснейшая!..— Миртилла была крепко уверена в том, что Парис не ошибся. Очень ей хотелось, чтобы Феокрит подтвердил справедливость пастушьего приговора. Поэт ничего не ответил. Подумал о том, что, будь он на месте Зевса, пожалуй, велел бы разрезать яблоко на три части и каждой по кусочку... Тогда Андромаха не потеряет мужа, Гекуба умрет царпцей, хитроумному Одиссею незачем десять лет скитаться по морям. Но не было бы тогда ни «Илиады», ни «Одиссеи»...

Заря погасла. Высоко в небе догорали легкие перистые облака. Горы Троады из фиолетовых стали темно-синими. Феокрит молча смотрел на подернутую сизой дымкой равнину Скамандра. Там, где некогда стоял город Приама, виднелось далекое зарево. Поэт вспоминал свои молодые стихи:

«Вашу же славу, владыки, Хиосский певец[57] возвеличил,

Город Приама воспев, корабли боевые ахеян,

Битвы вокруг Илиона, Ахилла, в сраженьях опору.

Также и я приношу вам от Муз звонкогласых напевы!»

— A все-таки Афродита прекраснейшая...— Миртилла шёпотом повторила то, о чем не переставала думать.

,

На этот раз Феокрит отозвался. Обнял ее и сказал тоже шепотом:

— He прекрасней тебя, дорогая...— И опять, как тогда на пиру у Неофрона, она испугалась. Нельзя же так... Богиня разгневается.

Когда Феокрит и Миртилла спустились с холма, на небе уже горели первые заезды. Путники снова направились к ручью. Вдруг Миртилла схватила поэта за руку и испуганно прошептала:

— Люди!

По поляне шли двое мужчин. Было еще довольно светло, и Феокрит сразу узнал пастухов. Успокоил Миртиллу. Конечно, они — кому же и быть, здесь в такую позднюю пору. Пастухи шли быстрыми шагами горцев. Заметив путников, остановились. Но Феокрит, взяв Миртиллу за руку, сам пошел навстречу. Женщина... значит, бояться нечего.

Сошлись, поздоровались. Худощавый лысый старик в коротком хитоне с сумкой через плечо и юноша, всю одежду которого составляла черная баранья шкура, обернутая вокруг бедер.

Старик торопливо спросил:

— Телку не видели?

— Не видели.

— Куда же она задевалась, проклятая животина… Ну, прощайте!

— Постой, постой, старина! — Феокрит положил тяжелую руку на плечо пастуха.

— Некогда мне с вами. Не мешай...

— На тебе — выпьешь за наше здоровье.— Старый раб низко поклонился человеку, ни с того, ни с сего давшему триобол.

— Молоко есть?

— Есть, есть...

— И сыр?

— Все есть. Провожу вас — здесь близко.

— А как же твоя телка? Мы бы подождали...

— Парень поищет. Идем, господин! — Старик суетился. Чувствовал, что странные путники заплатят и хорошо заплатят. Сразу триобол. Наверное, отец с дочерью. Ну, там отец или не отец, а деньги у них есть...

Старик знаками показал юноше, где искать телку. Тот кивнул головой и понимающе промычал. По дороге старик объяснил;

— Племянник мой... Добрый парень, красивый, сильный. Женить бы его пора, да беда — и не говорит и слышит. Маленьким был, как все, а потом какая-то болезнь напала. Кто за него теперь пойдет?..

— Пойдет, дедушка, пойдет...— голос Миртиллы звучал уверенно.— Если девушка полюбит, так и за слепого пойдет.

— Я, красавица, много прожил, а такого еще не видел.

— А я видела, хотя и молодая. Одному солдату на войне выбило оба глаза. Вернулся к матери, и моя подруга за него вышла.

— Богатый был?

— Нет, бедный, и она бедная...

Старик ничего не ответил. Он прислушивался к тому, как говорит Миртилла. Должно быть, приезжая, и мужчина тоже не здешний. Куда это они?.. Ну, не его это дело...