Последняя любовь Скарлетт

У нас в Таре все хорошо. Белый дом на зеленом холме, который строил еще твой отец Джеральд, точно такой же, как и в те времена, когда ты его помнишь… Дело в том, что я давно уже решил строиться, взял в банке кредит, не слишком большой, однако, чтобы его хватило на все, что я задумал. А задумал я многое: я хочу, чтобы у меня был новый дом, хочу обзавестись современными хозяйственными постройками, хочу, чтобы моя ферма стала лучшей в нашем штате. Так, как денег у меня не слишком много, во всяком случае – не столько, чтобы я мог нанять несколько дюжин рабочих, то я вынужден очень многое делать своими собственными руками – носить кирпичи, белить, ставить двери и оконные рамы.

Но и за наш старый дом, дорогая мама, не волнуйся – новый я строю в другом месте, там, где когда-то был выгон, а старый решил не разбирать, а сохранить, как память – зная, как он дорог твоему сердцу.

Иногда я спрашиваю – а ради чего, собственно, я все это затеял?.. Ведь моя ферма и без того приносит неплохой доход, и в нашем графстве, и, во всяком случае, в целом штате я не самый бедный человек… Честно говоря – и сам не знаю. Может быть, это потомственная, наследственная тяга к хозяйству, которая досталась мне от моего деда Джеральда?.. Наверняка, если бы он теперь был жив, он одобрил бы мои хозяйственные замыслы.

Как твои дела? Как ты себя чувствуешь? Знаешь, мама, я очень часто вспоминаю о тебе – делая то или иное на ферме, я все время задаю себе вопрос – а как бы отнеслась к этому моя мать, будь она здесь?..

Думаю, что ты одобрила бы все мои начинания.

Привет Ретту Батлеру.

С самыми наилучшими пожеланиями и сыновьей любовью, целую тебя крепко – твой сын.

26 мая 19.. года,

поместье Тара,

штат Джорджия

Она перечитала это письмо, беззвучно шевеля губами, наверное, раз десять – особенно те места, где ее сын писал о том, как отнеслась бы она, Скарлетт, к тому, чем он теперь занимается…

– Ну конечно же, замечательно, – прошептала она, – как я еще могу на это посмотреть?.. Какой все-таки у меня хороший сын…

Настроение ее сразу же поднялось. Скарлетт с нежностью смотрела на письмо, лежащее перед ней…

Подумать только – ведь еще недавно, какую-то неделю назад, этот листок бумаги находился в Таре… И ее старший сын наверняка писал его за тем самым старинным столом, за которым в свое время ее отец так любил играть в покер с соседями-плантаторами.

Ее поместье…

Ведь у нее когда-то было свое поместье!.. А теперь…

Да, Ретт, конечно же, как всегда прав – жизнь очень переменчива.

Скарлетт закрыла глаза – воспоминания об ушедшей молодости нахлынули на нее с новой силой…

Вот она едет в бричке в сопровождении близнецов – Стюарта и Брента. Они небрежно развалились сзади, вытянув скошенные в лодыжках, длинные, в сапогах до колена, мускулистые ноги первоклассных наездников – наверняка лучших во всем штате. Высокие, крепко сбитые, с узкими, подпоясанными широкими кожаными ремнями талиями, стройней тростников, что растут у илистой речки, в своих темно-коричневых легких куртках, они совершенно неотличимы друг от друга, как две коробочки хлопка…

На светло-зеленом фоне молодой еще листвы белоснежные кроны цветущих величественных деревьев мерцают в косых лучах заходящего солнца. Лошади ее спутников, очень крупные, каких немного тут, в Джорджии, золотисто-гнедого цвета – точно такого же, как и шевелюры Стюарта и Брента.