Последняя лошадь

– Понимаешь, не люблю гадов! Он ещё в школе был гнилым, то и дело получал по роже. Любил стучать на пацанов, склочничал, втихую стравливал. У нас поселковые ребята простые, чуть что – в глаз, и все разговоры. С ним толком никто не общался. А теперь вот в такси пошёл, деньги любит. Ну и тут то пьяного пассажира, говорят, обчистит – потом пойди докажи, то клиента перебьёт у ребят, то вот с новой машиной подсуетился у начальства. А она должна была достаться Михалычу. Тот в такси уже двадцать лет – заслужил, а этот гад… – Венька ещё раз сплюнул. – На неделе как-то прихожу, глядь, а у меня датчика давления нет – заглушка стоит. И так машина на ладан дышит. Пацаны подсказали, чья работа. Этот урод недоделанный скрутил, в загашник, видите ли! Я к нему. А тот и в ус не дует. Оправдывается, мол, машина всё равно скоро на ремзавод пойдёт, там всё новое поставят. А то, что мне ещё работать, – ему хрен по деревне. Ну, смазал я ему разок…

– А почему Червонец? Давно хотел спросить. – Пашка вопросительно посмотрел на взъерошенного Веньку.

– С этим всё просто. Когда-то, в последних классах школы, занимался радиохулиганством. Помнишь, было повальное увлечение выходить в эфир на средних волнах? Музыку там покрутить, базары-вокзалы между собой, у кого мощнее передатчик. Я начинал, как все, с приставки на лампе 6П3С. Потом у меня был передатчик аж на двух ГУ-50. Это мечта любого радиолюбителя. Что-то похожее в посёлке, но чуть послабее, было только у Лёхи Рекламы и Серёги Секунды. Это позволяло связываться даже с соседними областями. Нас уважали. У всех были позывные, по которым знали друг друга. Они же со временем становились именами. Моя фамилия Грошев, ну я себе прибавил денежного номиналу, стал «Червонцем». Так и покатило по жизни. Иногда даже имя своё забывал – тут редко, кого величали, как папа с мамой назвали, всё больше по кликухам…

Венька, разговаривая, немного отошёл от неприятной встречи. Настроение прибавили эмоции Михалыча, который долго тряс им руки, и особенно Пашке за приглашение в цирк на представление. Потом с детским любопытством рассматривал его, впервые видя артиста «живьём»…

Глава шестидесятая

Венька приехал в цирк возбуждённый, как после драки. Пашка наводил на гримировальном столе порядок. Вдруг загромыхали ступеньки, вагончик отозвался колебаниями рессор. На немой вопрос Жары Грошев без обиняков выпалил с порога:

– Я решил ехать с вами!..

– Я…

– Паш, ну ты чего, не врубился? Я подал заявление об уходе из таксопарка. Там вот такие же сделали глаза…

Наконец Пашка «врубился» в смысл сказанного. Удивлён ли он был? Вряд ли. Что-то подобное он ожидал, но не так скоро и резко!

– Вот только отгоню на ремзавод машину, как им обещал, и сразу к вам приеду. Захарыч, если что, обещал помочь!

– Я, кажется, многое пропустил… – невольная обида на своего бывшего наставника полоснула сердце. То ли Пашка был так увлечён в последнее время своим счастьем и личной жизнью, что не замечал каких-либо изменений, то ли Захарыч упустил из виду что-то очень важное в их отношениях. Грошев, не очень-то церемонясь и спрашивая на то разрешение, невольно вклинился в их жизнь. Всё происходило как-то постепенно, само собой. Нарушился привычный ход вещей. Пашка был в растерянности…

– Откуда такое решение? – начал Пашка издалека.

– Понимаешь, я словно оказался на другой планете! Ваш мир какой-то радостный, праздничный, как день рождения или Новый Год! Здесь даже пахнет так, что грудь прыгает от восторга, как те ваши акробаты! Люди вокруг красивые, необыкновенные! Вы скоро уедете, и я снова останусь во всём этом… Нет, мне тут неплохо, правда! Тут мать, сестра недалеко, брат – родина, короче. Но душа всю жизнь куда-то звала и зовёт!.. Мне скоро тридцатник, а что я видел, кроме карбюраторов и распредвалов! Я даже ещё и не… влюблялся по-настоящему… – щёки Веньки на этих словах покрылись лёгким румянцем. От Пашки это не укрылось. Жару опять словно кто-то укусил или ужалил…

– Слушай, давай начистоту, как мужик с мужиком! – Пашка решил эмоции своего друга направить в логическое русло. – У тебя есть нормальная работа. Скоро новая машина будет. Начнёшь зарабатывать, семью заведёшь! А в цирке кем ты будешь, служащим по уходу за животными? Ни ночи тебе, ни дня, ни выходных, ни проходных, и вокруг одни начальники! На побегушках будешь в свои тридцать лет!..

– У Светы готов быть и на побегушках…

– Вот оно что… – все Пашкины сомнения развеялись. Он едва сдерживался от неожиданного коварства человека, которого пустил к себе в душу. – А ты меня спросил, хочу ли я, чтобы ты был у Точки «на побегушках»? Так-то я смотрю, ты последнее время вьёшься вокруг неё, Захарыча обхаживаешь!..

– Молодец!.. – Венька вспыхнул факелом. – Настоящий жонглёр – ловишь всё на лету!.. Я и не думал, паря, что ты такой придурок! Да пошёл ты!.. – Венька сверкнул глазами, дёрнул кепку за козырёк и громко хлопнул дверью. Через какое-то время его тарахтелка с визгом шин отъехала от цирка.

Глава шестьдесят первая