Последняя надежда

– Что с ним сегодня будет? – по звуку ее голоса определяю, она точно знает, что произойдет.

– Он мертв и ничего не почувствует.

Она вздрагивает. От страха у меня зудит в затылке, и когда Ава, съежившись, сидит рядом со мной, понимаю, что предпочел бы иметь мучительно болезненную эрекцию и твердые синие шары в течение нескольких дней, чем ее расстраивать. Эта женщина – солдат. Она не плакала, за исключением одного раза, когда поняла, что сидит на дереве. Думаю, это были слезы облегчения и благодарности.

Она не жаловалась. Девушка только и делает, что изо всех сил старается выжить. И я критиковал ее за то, что она пыталась быть дружелюбной, преодолевая свой страх. Вытянув ноги, я беру ее на руки.

Ава вскрикивает.

– Для тепла, – бормочу я.

– Да, – выдыхает она. – Ты чувствуешься, как обогреватель.

Несмотря на все ее изгибы, она весит меньше, чем несколько банановых листьев. Или может быть, я просто отвлекся на всю эту пухлую плоть в моей руке. Я устраиваю ее между своих вытянутых ног и обнимаю руками. Стараюсь расположить их низко, чтобы не раздавить ее сиськи. О, черт, она чувствуется хорошо. Ощущается, как мороженое в самый жаркий августовский день, или солнце в холодный весенний день. Как душ после долгого дня физического труда. Ощущается чертовски хорошо.

Мой «огорченный» член упирается ей в бедро. Я лежу, чувствуя, как немеет моя нога, но не делаю ни малейшего движения, чтобы подвинуться. Болезненное неудобство, может быть, то единственное, что поможет мне пережить эту ночь.

– Извини, если обидела тебя, назвав его Годзиллой. Наверное, думала, просто парни любят хвастаться своим размером пениса, и это будет смешно, но это не так, и мне жаль.

– Парни не обижаются, – отвечаю я.

– Неужели?

Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и касается грудью моей груди. Мягкая, как зефир, и такая же вкусная. Я слегка скрежещу зубами.

– Нет, я просто устал. На самом деле, я очень устал.

Откинув голову, я закрываю глаза, но тут же представляю ее, потную и обнаженную, с грудями, колышущимися перед моим лицом.

– Тогда извини, что я тебя утомила, – шутит она.

– Ты прощена.

Я резко открываю глаза и смотрю в ночь. Возможно, ягуар нападет на нас, и мне придется выпрыгнуть из нашего укрытия, заставив его подчиниться. Нет, потому что тогда у меня будет постадреналиновая эрекция.

– Признай, он очень большой.

– Ава, – выдавливаю я.

– Ну?

Она совсем не выглядит испуганной. На самом деле, думаю, девушка пытается сдержать смех. Хотя это могут быть смешки от страха. Беннито смеется, как школьник, когда нервничает.

Я должен прямо взглянуть в лицо проблеме. Это слон в комнате, и он не станет меньше, пока она сидит у меня на коленях.

– У меня большой член, и очевидно, ты мне очень нравишься, но ничего не случится. Обещаю. Я никогда не причиню тебе вреда.

– Правильный секс никогда не повредит. Если, конечно, это не то, чем ты занимаешься, что прекрасно, но не для меня.

– Ава, ты можешь сейчас не говорить о сексе?

– О, Боже, конечно. Мне очень жаль.

Глубоко вздохнув, я закрываю глаза.

Она ерзает, пытаясь найти удобное место среди ветвей и твердой почвы. Сдвинувшись, девушка каждый гребаный раз трется об меня.

– Ава, перестань двигаться, – хрипло выдыхаю я.

Она немедленно замирает.

– Прости, – тихо говорит в ответ.

Она откидывает голову мне на грудь, и слышу, как глубоко и сосредоточенно она дышит, пытаясь обрести душевный покой. Такой, чтобы заснуть.

Я концентрируюсь на перемещении крови из члена в другие части тела.

Есть один простой способ выбросить Аву из головы, это думать о том, как девушка впервые увидела мой член. Она указала на него и закричала, спотыкаясь об диван, на котором мы целовались. Ее отец сбежал вниз по лестнице, чтобы выяснить, что случилось. Мы придумали какую-то историю про мышь. На следующий день она порвала со мной. Потом была девушка, которая думала, что сможет сделать мне минет, но она попыталась сделать это слишком быстро, и ее вырвало прямо на меня.

Один за другим я вспоминаю все свои подростковые катастрофы, пока пульсация в моем члене не утихает. Даже вытаскиваю худшее из своих воспоминаний – то, которое держу взаперти за бетонной стеной стыда и ужаса. То, где моя попытка секса заканчивается кровью, болью, слезами и возмездием.

У меня сжимается желудок, когда крики девушки и моей матери смешиваются в нечестивый хор.

«Ты животное. Проклятие. Ты должен был умереть в утробе матери. Ты мой крест, мое наказание».

Нет, я бы никогда не стал подвергать Аву этому.

Глава 11

Ава

– Кажется, я только что видела, как паук съел птицу, – говорю я Рафу, возвращаясь из кустов после того, как помочилась. – Я уже говорила, что ненавижу Амазонку?

Он усмехается и протягивает мне бутылку с водой.

– В данный момент я тоже не в восторге.

Я смотрю на бутылку с водой. Во рту сухо, но вода не очень чистая. Это дождевая вода, а значит, она такая же чистая, как и то, на что она упала перед тем, как попасть в нашу бутылку. Тьфу. Пью, стараясь не думать о том, что глотаю.