Последняя надежда

Окса говорила без остановки почти час. А потом, уставшая, испытывая облегчение от того, что поделилась своей тайной, она с горящим взором уставилась на Гюса.

— Ух ты! И что ты… чувствуешь? — Он провел рукой по волосам. — Как тебе… все это?

— Понятия не имею, — призналась Окса. Ее большие серые глаза возбужденно блестели. — Теперь я понимаю, что мои способности наследственные, и это важно. Так спокойней. В то же время мне как-то странно это знать, и я все время об этом думаю, что не покажи я бабуле синяк, мне бы никто ничего не рассказал. Я бы НИКОГДА ничего не узнала, проведя всю свою жизнь в неведении!

Гюс удивленно взглянул на ее вдруг ставшее жестким лицо.

Окса, стиснув зубы, продолжила:

— Нет, ну ты понимаешь? Они хранили этот секрет годами! Могли бы мне и раньше сказать… А еще, они никогда ничего не говорили моей маме, соображаешь?

— Ну, наверное, это было ни к чему, — предположил Гюс.

— Да проблема не в этом! — взорвалась Окса. — Это вопрос доверия! Все же, наверное, важно знать, откуда мы и почему мы такие, нет?

Гюс опустил глаза, лично задетый, и обиженный, словами Оксы. А последняя, сообразив, что проявила бестактность, закусила губу.

Ее друг был усыновлен, и она только что бесцеремонно напомнила ему об этом.

— Прости, Гюс, я не это хотела сказать… Я просто в полном ауте, — дрожащим голосом заявила девочка, вздохнув.

— Да ладно, не бери в голову, — как бы между прочим бросил Гюс. — Видишь, как оказалось, ты такая же, как я, а ты даже об этом не знала… Я понимаю, что ты чувствуешь. Когда родители рассказали мне о моем происхождении, мне было чуть больше семи, и я был одновременно и счастлив, и сердит. Счастлив, потому что понял, наконец, почему я другой. Я уже давно сообразил, что не похож ни на маму, ни на папу. К тому же другие никогда не стеснялись мне на это указывать… И когда узнал, кто мои биологические родители, и как оно все было, у меня прямо гора с плеч свалилась. Мое отличие перестало быть для меня тайной, я едва не гордость испытал, хотя и не очень-то мог об этом распространяться. Когда дела шли плохо, я думал обо всем этом и говорил себе, что все сложилось просто отлично, что мне повезло, и я что должен быть только рад.

— А почему ты был сердит? — Окса слушала Гюса очень внимательно.

— Ну, мне казалось, что потеряна куча времени. Я обиделся на родителей, что они так долго ждали, прежде чем рассказать мне, ведь от этого знания я испытал такое облегчение! А мог испытать его еще раньше! И от этого я злился… Несколько месяцев я вел себя отвратительно, может, помнишь, мы тогда в первом классе учились…

— Ага, — припомнила Окса. — Ты тогда совсем ушел в себя, то есть больше чем обычно.

— На самом деле это я гнев в себе сдерживал, — продолжил Гюс. — Ты ж меня знаешь, я не больно-то склонен эмоции выплескивать. Но тогда мне было совсем худо. Эта запертая внутри ярость меня просто пожирала! И в один прекрасный день я сидел на кровати и играл в видеоигру. Вспоминал свою жизнь… Папа сел передо мной, забрал пульт, посмотрел мне в глаза и заговорил со мной. И тогда я понял, что не бывает подходящего момента, чтобы узнавать такие вещи. Узнаешь ты их в пять лет, в десять или пятнадцать, все равно твой мир переворачивается, а это больно, потому что вся твоя жизнь меняется. Именно это сейчас с тобой и происходит…

Окса долго на него смотрела. Гюс редко так много говорил о себе. Кстати говоря, похоже, он и сам был этим немало удивлен…

Гюс в пятый раз провел рукой по темным волосам и смущенно начал сгибать и разгибать поднятую с пола скрепку.

— Во всяком случае, твоя история выходит за рамки всякого воображения, — заметил он. — Хотелось бы мне поглядеть, на что похожа эта самая Эдефия! Надеюсь, ты не забудешь старого приятеля из Во-Вне, и пригласишь его в гости, когда станешь Верховной Правительницей… Э-э… Кстати, а как я должен тебя величать-то?

— Иа-хууу!!! Величай меня… Окса-бесстрашная-ниндзя-Лучезарная! — воскликнула девочка, чтобы разрядить обстановку.

Поднявшись на метр от земли, она приняла атакующую позу кун-фу, выбросив ногу в сторону, как сделала Малорана в Оковиде бабушки.

Клетушка была не больно-то приспособлена к такого рода упражнениям, и все содержимое, оказавшееся на траектории движения «бесстрашной ниндзя», полетело на пол.

Гюс рассмеялся.

— Не очень четко проведенная атака, смею заметить, Окса-сан! Есть еще чему поучиться…

Когда друзья выбрались из своего укрытия, их поджидал неприятный сюрприз в лице нескольких одноклассников, включая пресловутую Хильду Ришар — Дурынду — и ее подпевалу, Акселя Нолана, которые никак не могли удержаться от возможности сказать гадость.

— Ой, а вот и мисс Супер-Пупер-Хитрюга и мистер Верный-Песик-Гав-Гав! Заперлись вместе, на помойке! По-моему, довольно вонючее местечко для романтического свидания, как считаешь, Аксель? — хихикнула Дурында, прижав Оксу к стене.

— Да уже не вонючее их самих! — заржал Аксель.