Последняя надежда

— МакГроу? Да он дурак и вообще никакой не препод! Он психопат! — взорвалась Окса со свойственной ей катастрофической горячностью.

— Что, настоящий психопат? А это не очень резкое суждение, а? — заметила ее мать. — Он и впрямь кажется несколько странным. Но почему ты говоришь, что он не препод?

— Потому что он секретный агент ЦРУ… — пробормотала Окса и тут же пожалела о своих словах.

Воцарившееся молчание никоим образом не успокоило девочку. Мать сперва улыбнулась, но улыбка быстро сменилась озабоченной гримасой. Она быстро глянула на мужа и на Драгомиру, чье беспокойство тоже было весьма заметным.

— Почему ты так решила? — ровным тоном спросила Мари Поллок.

В этот миг Оксе захотелось оказаться за тысячи километров от апартаментов бабушки. Ну зачем, зачем она это ляпнула?

«Может, у меня и хорошие оценки, но в плане сперва подумать, а потом уже раскрывать рот, я полный дуб…» — мысленно обругала себя девочка.

Мысли смешались у нее в голове. Чтобы объясниться, ей придется рассказывать все с самого начала, то есть о приступе в первый учебный день, о «не падении» флакона, об имеющихся у МакГроу подозрениях насчет нее, о гипотезе насчет червяков, управляющих мозгом кузнечиков, об уликах, которые они с Гюсом добыли… А рассказать про «улики на МакГроу» означает сказать про «визит в кабинет Бонтанпи, вертикальную левитацию во двор колледжа среди бела дня и обыск чужого бумажника». С тем же успехом можно сразу помахать ручкой каникулам у Леомидо…

И Окса, пожираемая в глубине души угрызениями совести, услышала свои слова:

— Да нет, я пошутила! Мы любим с друзьями пофантазировать… И обожаем воображать, что МакГроу тайный агент.

Облегчение, которое мгновенно испытали трое взрослых, было видно невооруженным глазом. Окса мысленно вздохнула, глядя на них честными глазами.

— Значит, у нас есть все основания думать, что ты себя хорошо вела, да? — продолжила мать. — Никакого Магнито? Нок-Бамов? Публичных полетов?

Окса неуверенно улыбнулась и с беспокойством поглядела на Драгомиру. Нет, этот разговор определенно сущая пытка…

— Ничего такого, — громко провозгласила бабуля. — Разве что одно маленькое добавление: Гюс в курсе всего. Но это ведь не сенсация, верно?

Мари и Павел Поллоки, улыбаясь, подтвердили, что нет, не сенсация, к вящему изумлению Оксы. Значит, они знали! Вот это да! Лучшая хохма года! Хотя нет… Не года… Но дня точно!

— Ну, так что мы решим насчет этой юной леди? — продолжила Драгомира, развлекаясь тем, что снова переполошила Оксу.

— Ты имеешь в виду мою дочь? Мою чудесную, умненькую и очень талантливую дочь? — уточнил Павел таким тоном, словно Оксы тут и не было. — Как считаешь, Мари? Над этим стоит поразмыслить, тебе не кажется?

— Папа… — пропищала Окса, ерзая на кресле.

— Надо подумать, — подхватила игру мужа Мари. — Но обязуюсь дать ответ в ближайшие шесть месяцев…

— Мама! — еще громче пискнула Окса.

— Солнышко, мы согласны. Ты поедешь на каникулы к Леомидо, — положил конец ее мучениям Павел. — С тобой поедет Драгомира, мы слишком заняты в ресторане. Но с вами поедет еще один гость, кое-кто, кого ты любишь, и от которого, судя по всему, у тебя нет секретов…

— Гюс?! — воскликнула счастливая Окса. — О-о-о! Спасибо, пап! Спасибо, мам!

— Нужно еще утрясти пару-тройку вещей с Жанной и Пьером Белланже, и через неделю вы все трое отправитесь в Уэллс.

— Класс! Я так рада! Так рада!

34. Направление — Уэллс

В аэропорту троица не осталась незамеченной, совсем наоборот. Внимание, главным образом, привлекала Драгомира и ее весьма впечатляющая дорожная одежда: пурпурный костюм, манто из фиолетового бархата, изящная шляпка на голове. Огромный коричневый кожаный чемодан она везла за собой на колесиках, а на ее плече висела сумка, которую она крепко к себе прижимала.

Окса с Гюсом были менее приметными, но куда более возбужденными, чем экстравагантная, но совершенно невозмутимая Драгомира. Оксе казалось, что внутри нее летают легкие воздушные шарики, взрываясь по всему телу. После всех этих недель, насыщенных конфликтами и проблемами, девочка не могла скрыть, что просто жаждет сменить обстановку, и что это небольшое путешествие должно пойти ей на пользу.

Гюс же испытывал более сложные чувства. Конечно, он был рад поехать к Леомидо со своей лучшей подругой и стать привилегированным свидетелем ее «обучения», которое обещало быть чем-то фантастическим. Но при этом ему было как-то неуютно являться хранителем тайны и не иметь возможности поделиться ею с родителями. Сомнения тяжким грузом висели на его душе.

Белланже и Поллоки направились в зал вылета, место трогательных прощаний, во время которых Павел Поллок несколько раз испустил тяжелый вздох. Наконец самолет взлетел.

— Можно было бы и самой полететь, вот было бы весело! — заявила Окса, как только они поднялись над облаками.

— Ну, ты даешь! — ответил Гюс. — Хотя, если хочешь, чтобы тебя приняли за НЛО и отправили на перехват военно-воздушные силы…

— Тьфу на тебя! Никакой фантазии, — ехидно бросила Окса, пихнув его локтем.