Последняя надежда

— Спасибо, Леомидо, — пробормотала Окса, тронутая рассказом двоюродного деда, и озабоченная вопросом, прошел ли ее отец такое же обучение. Судя по всему, нет… Ведь Леомидо сказал, что никого не учил еще с Эдефии. Она уже хотела спросить двоюродного деда, почему, но тут ее внимание привлекла уже знакомая фигурка.

— У тебя есть Фолдинготы?

— Ну да, пара и их малыш. Сейчас они заняты на кухне, готовят нам пир…

— О! — воскликнул Гюс. — Наконец-то я увижу, что это за знаменитые Фолдинготы!

— Надеюсь, они такие же хорошие повара, как и бабулины, — добавила его подружка.

— Да! Сама увидишь! Они отличные повара! Но, кстати об одиночестве, о котором ты давеча меня спрашивал, Гюс. Так вот знай, я не чувствую себя одиноким, потому что я не одинок! Конечно, этот дом стоит на отшибе, но так оно лучше и для меня, и, главным образом, для всех моих существ. Здесь они могут жить, не таясь и не беспокоясь, что их увидят.

— Существ? Каких существ, Леомидо? — хором воскликнули Окса и Гюс.

— Идите за мной…

35. Густонаселенный огород

— Надеюсь, ты привезла с собой свою Минимерку, Драгомира? — поинтересовался Леомидо.

— Естественно! И должна тебе сказать, там в ней большой шурум-бурум! — ответила его сестра, похлопав по большой сумке, которую по-прежнему прижимала к себе.

Все четверо покинули великолепный зал и двинулись по коридору, по одну сторону которого располагались витражи, а по другую — массивные металлические двери. В конце коридора располагалось помещение без окон, наполненное коробками самых разных размеров, которые были обиты изнутри мягкими материалами. Следующая комната была завалена садовыми принадлежностями и банками с зерном, в конце нее виднелся небольшой заборчик из плоских камней, обрамлявший маленький сад.

— Да куда они подевались? — воскликнул Леомидо. — А, наверное, на огороде!

Он открыл дверь, и перед глазами юных гостей предстало совершенно неожиданное зрелище: тут собрались самые разные и совершенно поразительные существа. Живые! И говорящие! Причем, очень живые, и очень говорящие! Некоторые из них занимались садовыми работами, другие протирали листочки растений, одновременно с ними беседуя, третьи попросту грелись на солнышке, растянувшись на гигантских круглых тыквах.

— Подходите, подходите! — позвал Леомидо. — Мои существа, представляю вам девочку, о которой вам рассказывал. Окса, моя внучатая племянница. А это ее друг Гюс.

Существа прервали свои занятия и столпились вокруг Оксы и Гюса. Друзья, совершенно ошалев, буквально приросли к месту.

— Добрый день, Юная Лучезарная! Добрый день, юный друг Юной Лучезарной! Добрый день, Старая Лучезарная!

— О-о, вот это совсем не вежливо… — возмутился Леомидо. — Ты уж прости их, Драгомира! Мне очень жаль.

Драгомира, ничуть не расстроенная, рассмеялась от души.

— Не переживай, мои тоже теперь меня только так и величают!

— Окса, Гюс, познакомьтесь с моими маленькими компаньонами. Геториги! Подойдите ближе, пожалуйста!

Два созданьица высотой сантиметров в тридцать вышли вперед и поздоровались, наклонив большие головы. Иными словами, наклонились практически всем телом, ибо оно состояло фактически из одной головы, представлявшей собой нечто вроде большой коричневой картофелины, из которой торчали свисающие до земли длинные руки и поразительно длинные ступни. Все это было покрыто внушительной копной взъерошенных волос.

— Сразу предупреждаю — Геториги большие юмористы, — заявил Леомидо, — и обожают подшучивать над некоторыми своими приятелями. Вроде Простофили, например.

— Эй! Простофиля! Пожар, горим! У тебя гребешок горит! — заверещал один из Геторигов, а второй в это время изображал пожарную сирену.

— А? Что? Ну что еще? Огонь вопит? — встревожился объект шутки.

Остальные существа прыснули, приглушенно хихикая.

— Нет, Простофиля, не волнуйся, — успокоил его Леомидо, взяв тварюшку за руку.

Окса с Гюсом наклонились, чтобы получше рассмотреть знаменитого Простофилю.

Чуть повыше Геторигов, он казался ужасно неуклюжим. Тельце у него было обрюзгшее и желтоватое, а по всей спине, до самой головы тянулся гребень. Голова же Простофили походила на голову моржа. И вид у него был совершено беззащитный, как в прямом, так и в переносном смысле. Существо безразлично взирало на Оксу и Гюса огромными добрыми глазами.

— У Простофили мозги… как бы это выразиться… немножко слабые, — пояснил Леомидо.

— Эй, слабый на тыковку, слабый на тыковку! — радостно завопили Геториги.

— Он немножко более заторможенный, чем остальные, — продолжил Леомидо. — Но это чрезвычайно доброе и очень полезное существо, вы сами вскоре убедитесь.

— У каждого существа есть свое применение, так? — спросила Окса, поглаживая покрытое пушком тельце Простофили, который блаженно заулыбался.

— Совершенно верно! — ответил Леомидо. — Вещунья, подойди, пожалуйста.

К юным гостям Леомидо приблизилось нечто вроде рыжей курицы размером с канарейку, и обратилась к ним писклявым голоском, потряхивая кисточкой: