Последняя ночь моей убогой жизни

– Возможно, – мне не хотелось убеждать её в чём-либо. Не то чтобы мне было всё равно, просто не было смысла – любовь такая штука, что с ней особо не поспоришь. – Я просто не понимаю, что вы обе в нём нашли.

– Думаешь, я знаю? То есть, – она задумалась, положила стакан и начала по одному закрывать пальцы, перечисляя великое множество «положительных» качеств моего дружбана Орхана. – Он интересный, любит ТРАХАТЬСЯ… приключения, я хотела сказать приключения, а ещё драйв и… и у него хорошее чувство юмора. К тому же, он симпатичный и высокий.

«Прям по больному месту!» – Дэмиан улыбаясь, схватился за яйца, изобразив боль.

– Ладно, забей, – я отмахнулся и наполнил свой стакан.

– Нет-нет! Раз уж мы начали, я бы хотела услышать, что ты нашёл в Саре. Говори, я имею право это услышать.

«Ты вступаешь на опасный путь, друг мой! – Хэнк пил вино прямо из бутылки, разгуливая где-то во тьме моего сознания. – Валяй, пацан, скажи ей, что думаешь»

«Не надо! Перечисляя положительные качества Сары, ты одновременно принижаешь эти же качества у Эли. Малик, женщины довольно щепетильны в таких делах. Может, всё-таки не стоит?» – спросила София.

«Значит ей можно, а мне нет, потому что она баба?» – я мысленно ответил вопросом на вопрос Софии.

«Ты же джентльмен!» – Хэнк снова начал жадно пить и рассмеялся, а красное вино из его рта потекло прямо на рубаху и на ней остались пятна, смутно напоминающие кровь.

«Ты отвратителен, Хэнк» – София исказила лицо в отвращении.

– Хорошо, – заговорил я, вспомнив о равноправии полов. – Ты хочешь услышать, почему мне нравится Сара? Может потому, что она красивая, сексуальная… может, мне нравится, как она одевается, как говорит, смеётся, как шутит… может, меня привлекает её запах, то, как она танцует, когда пьяна, то, как сладко звучит её голос, когда она поёт, не знаю, – я перечислял всё быстро, потому что был раздражён её бестактностью. – Мне просто нравится быть рядом с ней. Жизнь не кажется мне такой паршивой, когда она рядом.

Эля выждала долгую паузу, допила второй стакан и посмотрела в сторону. Увидев, что она занята рассматриванием стенки, я осмелел от вина, ударившего мне в голову и стал разглядывать её ноги.

«Хоть какой-то плюс от её прихода, – сказал Хэнк и все, включая Софию согласились. – Красивые ноги, ничего не скажешь»

– МУДАК! – от её внезапного тика меня чуть инфаркт не стукнул. – Прости, – стыдливо захихикала Эля. – Просто я заметила, что ты ДРОЧИШЬ, – она сделала непристойное движение рукой, символизирующее мастурбацию, что тоже было тиком и мне стало ещё более неловко. Эля же, напротив, смеялась всё громче. – Я имела в виду смотришь! – она поймала меня с поличным, а её Туретт выдал нас обоих.

– М-да, Турал безжалостен, – так она называла свой Туретт, потому что он порой был как отдельная личность.

«Неудивительно, что вы так дружны» – сказал Хэнк.

От сложившийся ситуации я начал потеть и почувствовал дикое желание снять с себя майку, а затем, возможно, и кожу.

– Эээ… прости, – с трудом выдавил из себя я, неловко чеша затылок.

В ответ Эля лишь мило улыбнулась, издавая всякие цоканья и кряки, пока я варился в собственном стыду, красный, как тампон в первый день месячных.

Затем она снова рассмеялась и это разрядило накалённую обстановку. Я с облегчением вздохнул, после чего тоже невольно засмеялся.

– Ладно, хватит с нас унылых разговоров. Давай лучше бухать и веселиться. Поставь какую-нибудь музыку, – сказала Эля и невольно показала мне третий палец.

Через два часа мы уже прикончили полторы бутылки вонючей «Ивановки» и танцевали. Это было странно, потому что мы были одни. Танцы сами по себе казались мне чудным занятием – ты просто трясёшь частями своего тела в такт с музыкой. Зачем? Что это даёт? Я никогда не понимал людей, которым нравилось танцевать, ибо танцуя, я всегда чувствовал себя идиотом, будто меня что-то сковывало изнутри. Скорее всего, ненормальным был только я, и у меня была проблема с углублением в то, что вовсе этого не требует. Может, дело было не в том, чтобы думать, а просто делать?

В какой-то момент началась песня «Moonlight Mile», группы «The Rolling Stones». Эля осторожно обвила вокруг моей шеи свои короткие руки, и мы медленно начали кружиться по моей небольшой квартирке, пытаясь не сходить с ковра из-за холодного паркета и отсутствия башмаков. Это было даже несколько мило.

Если минуту назад мы веселились, забавно двигая телами, то сейчас мы полностью притихли и пытались не смотреть друг другу в глаза. Точнее пытался я, а Эля рассматривала черты моего лица без какого-либо стыда. Она часто делала то, что ей хотелось и такие глупости, как застенчивость или страх близости с другим человеком, никогда её не останавливали. У неё напрочь отсутствовало чувство неловкости. Эля просто плыла по течению, словно рыба в воде. Я знал, что такой её сделала болезнь. Сложно быть скованной, когда ты постоянно делаешь всякие странности на людях.