Последняя ночь в Бейруте

— Стоп! — сказал Бартон. — В армии у нас были «веселые часы»: мы собирались в клубе казармы, приглашали девушек, пили и танцевали. Но это в армии, когда такое позволяется редко. А что такое «веселые часы» в посольстве?

— Это пирушка в день рождения посла, или королевы, или принца Чарльза, или когда у внуков королевы рождается детеныш. Все приходят с женами или со своими возлюбленными, одеваются в самое лучшее. Вот тогда Мэри выглядела отлично: дорогие платья, красивые драгоценности, отличный макияж! В такие дни мужчины вокруг нее вертелись без конца.

— Настоящая женщина, — прошептал Бартон. — А с кем она приходила на «веселые часы»?

— Всегда приходила одна. Никогда никого не приглашала.

— Интересно. Как долго она проработала в посольстве?

Берг задумался, что-то, видимо, перебирая в уме.

— У меня получается шестнадцать или семнадцать месяцев, — наконец сказал он. Думаю, не больше.

— И все это время была одна?

— Я не сказал, что она была все время одна. Просто я ее ни с кем не видел. Она производила впечатление женщины, которая полностью поглощена своей работой.

— Этакий «синий чулок», верно? — тихо спросил Бартон.

Собеседник замялся.

— Нет, я бы так не сказал. Скорее женщина, которая ждет своего принца на белом коне. А ожидание заполняет работой.

— Она считалась успешным работником?

— Она была успешной, — подтвердил Берг. — Посол, правда, хвалил ее редко, но вообще-то все говорили, что она умница.

Они помолчали.

— Еще кофе? — спросил Бартон.

— Идет.

Бартон заказал две чашки кофе и не смог отказать себе в удовольствии заказать еще ливанскую пахлаву — печенье на меду. При этом он дал себе слово, что поделится печеньем с посольским парнем. Тот, однако, от сладкого категорически отказался.

— Ладно, о Мэри Белл мы еще поговорим, — сказал Бартон, снова удобно устраиваясь в широком кресле. — Давайте теперь говорить об убийстве.

Ему показалось, что его собеседник немного оживился.

— Часто такие преступления происходят у вас в Бейруте? — спросил Бартон.

— Нет, сэр, крайне редко; можно сказать, что изнасилование и убийство здесь крайне редкие явления. Тем более когда речь идет об иностранке. Я уже не говорю о том, что Мэри работала в посольстве. В британском посольстве! У нас тут традиционно высокая репутация.

— А как работает полиция? Эффективно?

— Видите ли, — замялся Берг, — полиция, конечно, работает неплохо. Но порядок по всей стране поддерживает армия. На дорогах — армейские посты, вдоль шоссейных дорог и по улицам в маленьких городах разъезжают армейские патрули. Преступнику тут сбежать и спрятаться очень трудно. Ведь Ливан — прифронтовая страна, тут особый режим.

Он залпом допил кофе.

— И есть еще один фактор, — сказал Берг. — Вы слышали про Хезболлу?

— Шиитскую милицию? Слышал, конечно.

— Так вот, Хезболла играет сейчас очень большую роль в жизни страны. Если отряды «Исламского государства» не прорвались в Ливан, то это потому, что ребята из Хезболлы оседлали все тропы в горах и устроили там свои посты. Но, кроме этого, они стали своего рода невидимой властью в Ливане. Они карают преступников, следят за тем, чтобы в Ливане не организовывались банды разного рода и не размножались наркодельцы. Скажу по секрету: насколько я знаю, полиция арестовала убийцу Мэри по наводке парня, который, мне кажется, тоже из Хезболлы.

— Любопытно. Но как же тогда — притом, что я сейчас от вас услышал, — кто-то все же осмелился похитить и убить Мэри Белл?

— Я думаю, — задумчиво произнес Берг, — то была трагическая случайность, почти невероятное происшествие… совпадение каких-то немыслимых линий судьбы самой Мэри и его убийцы. Чем, как не трагической случайностью, можно объяснить, что она, заказывая такси, вызвала его, этого сумасшедшего? Чем, как не трагической случайностью, можно объяснить, что все это произошло за несколько часов до ее отъезда?

— Что? — подскочил на месте Бартон. — За несколько часов…

— Ну да, — подтвердил Берг. — Мы отмечали ее назначение на новую должность; кажется, политического советника в Египте. По традиции тот, кто идет на повышение, приглашает всех друзей в бар «Переворот»: это большой бар на крыше, под тентом, минутах в пятнадцати ходьбы от посольства. Нас было девять человек; я не такой уж большой друг Мэри, но без моего присутствия на таких вечеринках компании обходятся редко. В одиннадцать часов утра она должна была вылететь в Лондон, а спустя две или три недели — приступить к своим новым обязанностям. Ей, кстати, это не очень нравилось: весь вечер Мэри была задумчива и, мне кажется, даже грустна.

— Вы выходили из бара вместе? — спросил Бартон. — Или она выходила с кем-нибудь из вашей компании?

— Мы выкатились всей компанией. Потом мы разделились: кто пошел пешком, кто вызвал такси. Мэри осталась в баре — расплачиваться.

— Вы не дождались ее? Не пошли ее провожать? Ведь она, наверное, немало вина выпила со всеми вами.