ПОСЛЕДНЯЯ ОБОЙМА

    Я подождал еще пару минут. Потом досчитал до трех и резко выкатился из-под машины на середину двора, вскочил на

   ноги и поднял к лицу сжатые кулаки. Так я простоял секунд тридцать. Пока не убедился, что мое появление никого не

   впечатлило. Особенно Автандила.

    Ему было не до погонь. Он сидел, прислонившись спиной к стене ресторана, безвольно уронив длинные сильные руки. На

   нем не было крови, но тем не менее пульса у него тоже не было. Если это и был сердечный приступ, то он случился с моим

   преследователем как нельзя вовремя.

    Однако интуиция подсказывала мне, что это вовсе не сердечный приступ. Вдаваться в подробности я не стал. Оплакивать

   Автандила не было желания. Мы не были близко знакомы. А если бы и были, - думаю, такого желания тем более не

   возникло бы.

    Я влез сначала на капот «Газели», потом на кабину, толкнулся ногами и упал грудью на вершину стены, отгораживающей

   внутренний дворик ресторана от окружающего мира. Это было больно, но когда спешишь исчезнуть из какого-то места,

   способы выбирать не приходится.

    В ход пошли локти, колени, и я перевалился через стену, успев попутно расцарапать палец о рассыпанное по верху битое

   стекло. Опять битое стекло.

    Однако это еще были цветочки. Ягодки поджидали меня внизу. Слетев с почти трехметровой высоты, я приземлился в

   неглубокую канаву, стенки которой были размыты недавним дождем. В самой канаве воды было немного, но мне хватило,

   чтобы промокнуть по пояс.

    Когда я наконец выбрался и из этого не слишком приятного места, грязь стекала с ладоней, а ноги на ходу превращались

   в две сосульки. Настроение было соответствующее.

    Я вытер руки о плащ, счистил с подошв налипшую грязь и выругался. Это было все, что я мог сделать.

    И только теперь, шагая в направлении стоянки такси, я осознал произошедшее. Сначала за мной гнался Автандил. Явно

   не для того, чтобы передать привет от Гиви Хромого и хорошие отзывы о проданном «Вольво».

    А затем, когда я лежал ни жив ни мертв под «Газелью», кто-то вышел из ресторана и убил Автандила так быстро и легко,

   как прихлопывают свернутой газетой сонную осеннюю муху. Наверное, если бы этот кто-то захотел прихлопнуть меня, это

   потребовало бы ненамного больше усилий. Мне оставалось ломать голову над вопросом - я остался в живых потому, что

   меня не заметили? Или потому, что не хотели убивать? И кто это был?

    От самого факта, что я несколько секунд находился в опасной близости от такого человека, мне стало не по себе. Я

   засунул руки в карманы разодранного и грязного плаща, огляделся по сторонам и после этого продолжил путь.

    Немного быстрее, чем раньше.

   

   Глава 10

   

    По лицу Матвея Александровича было видно, что он немного озадачен и разочарован. Мой внешний вид не внушал ему

   доверия.

    Чтобы успокоить доброго доктора, я достал из кармана брюк бумажник, раскрыл его и передал все содержимое Матвею

   Александровичу.

    - Какие-то они влажные, - сказал доктор, пересчитывая деньги.

    - Какие есть.

    - И вообще... Сегодня вы выглядите как-то не очень, - заметил он, пряча деньги в карман халата. - Выглядите сильно

   потрепанным. Или это обманчивое впечатление?

    - Бывают тяжелые дни, - сказал я, стараясь, чтобы это звучало самоуверенно и гордо. Хотя после случившегося в

   ресторане «Комета» трудно было оставаться самоуверенным.

    - Конечно, - согласился доктор. - Хотите посмотреть на вашего больного?

    - Если можно.

    - Для вас - можно. Только снимите плащ. У него сегодня определенно был тяжелый день.

    Я снял плащ и повесил на ветку березы. Если бы Матвей Александрович увидел его не в сумраке сквера, а в ярком свете

   больничного вестибюля, я бы упал в его глазах еще больше.

    Я одернул свитер и зашагал вслед за доктором. Полученные деньги привели Матвея Александровича в приятное

   расположение духа. Он шел и насвистывал. Я подумал, что это хорошо. Когда у врача все в порядке, он заботится о больных.

   Просто у разных врачей разное представление о том, что такое - все в порядке.

    Мы прошли мимо охранника в камуфляже, потом миновали дежурную медсестру за конторкой и остановились у

   белоснежной двери с табличкой «Отделение № 7».

    - Это мое, - не без гордости сообщил Матвей Александрович и вытащил из кармана большую связку ключей. Два из них

   понадобились, чтобы отпереть дверь, а третьим доктор открыл палату, где лежал Сидоров.

    - Первые сутки после операции возле вашего друга постоянно дежурила медсестра, - сказал Матвей Александрович,

   пропуская меня вперед. - Но сейчас положение стабильное, и такая необходимость отпала. Я держу дверь закрытой, на

   всякий случай. Чтобы посторонние не шастали. Но показания приборов, к которым подключен ваш друг, выводятся на

   дисплей нашему дежурному по отделению, и в случае чего он всегда готов прийти на помощь. Хотя вряд ли возникнут

   осложнения.

    - Хорошо, если так, - ответил я, разглядывая неподвижное тело на высокой кровати. Рядом располагались стойка с

   капельницей и какие-то электронные приборы, провода от которых тянулись к Сидорову и опутывали его, словно маленькие

   черные змейки. От аппаратуры исходил ровный негромкий гул, и этот звук, как ни странно, меня успокоил. Я поверил, что

   все будет нормально.