Последняя одиссея

– А, долгая история, – начал Бейли. – Нет смысла рассказывать сейчас. Думаю, лучше начать с актуальных деталей: неделю назад нашу организацию встревожили фотографии с гренландской находкой. Она показалась нам важной, особенно золотая карта и серебряная астролябия и их связь с тайной, о которой у нас в Ватикане знают уже несколько веков.

– Что еще за тайна? – спросил Грей.

Бейли вскинул руку.

– Скажу только, что в наших интересах было удостовериться в подлинности находки и доставить ее сюда. Но, как вы, думаю, понимаете, католических церквей в Гренландии не хватает. Не говоря уже об агентах intelligenza.

– И за помощью обратились к нам, – подсказал Пейнтер.

– Вопрос очень срочный, – пояснил Бейли. – Нам кажется, что новость о находке распространяется очень быстро.

Кэт, стоявшая за компьютером, выпрямилась.

– К несчастью, вам не кажется.

– Знаете что-нибудь о тех, кто похитил карту? – спросил Грей.

– Увы, нет. Знаем только, что разграбление удалось не полностью.

– Как это понимать? – нахмурился Грей.

Ответил Пейнтер:

– Прибывший на место открытия климатолог, Дуглас Макнаб, сберег сферическую астролябию, когда она случайно выпала из карты. Еще он рассказал, что грабители называли сферу Ключом Дедала.

«Ключ Дедала?»

– Почему ее так называют, мы не в курсе, – вздохнул Бейли. – Однако один из наших агентов, мой коллега из Папского института христианской археологии, знаком с такими устройствами, сферическими астролябиями. Они настоящая редкость. Мы догадываемся, почему грабители так отчаянно желали ее получить.

– И почему же? – спросил Грей.

– Монсеньор объяснит.

Бейли нажал на клавиатуре комбинацию клавиш, и картинка увеличилась, показав стоявшего слева от священника человека. Грей напрягся – и не только потому, что Бейли забыл упомянуть еще одного, незримого и молчаливого участника беседы. В конце концов, поступок был вполне в духе этого хама.

Возмутился даже Пейнтер, а Кэт просто смотрела на экран ледяным взглядом.

Грей подался вперед, стараясь не показывать крайнего удивления. Может, дело было в титуле «монсеньор», но на краткий миг Грею показалось, будто в кадре – Вигор Верона, его призрак. Однако незнакомец приблизился к камере, и Грей понял, что обознался. Облаченный в полагающуюся по сану одежду, монсеньор был примерно того же возраста, что и Вигор: лет шестьдесят – семьдесят, – и носил такую же тонзуру, обрамленную венчиком седых волос.

– Монсеньор Себастиан Ро, профессор нашего института и давний член intelligenza. Можете говорить при нем без утайки.

«Как будто у нас был выбор, пока ты не сказал».

Заняв место Бейли, монсеньор застенчиво улыбнулся.

– Судя по вашим лицам, отец Бейли не предупредил о моем присутствии. – Он сердито взглянул на священника. – Кто-то однажды сказал мне, что молодежь считает стариков дураками, тогда как старики точно знают, что молодые – дураки.

Грей невольно улыбнулся. Этот человек даже разговаривал как Вигор.

– Прошу простить, – снова обратился к собеседникам монсеньор Ро, – мой поучительный тон. Я сорок лет преподаю и не в силах удержаться перед аудиторией.

Откашлявшись, он приступил к делу:

– Чтобы оценить важность предмета, найденного на замерзшем корабле, прежде нужно понять, насколько он редкий. Никто точно не знает, кто изобрел первую астролябию, устройство, совмещающее в себе карту звездного неба и аналоговый компьютер, способный определять положение звезд, время восхода и захода солнца и даже морские пути. Однако многие считают, что первую астролябию изобрели греки во втором веке до нашей эры. Возможно, Аполлоний или Гиппарх. Позднее, во времена золотого века ислама на Ближнем Востоке, астролябии довели до совершенства. Хотя и они оставались по своей природе плоскостными. Позвольте, я покажу.

Ро набрал команду на клавиатуре, и в углу экрана всплыло окошко с изображением: позолоченный диск, покрытый стрелками, дисками и надписями.

– Вот как астролябии выглядели вплоть до девятого века. Затем предположительно ан-Найризи, мусульманский математик, изобрел сферическую астролябию. Единственный найденный экземпляр подобного устройства хранится в Музее истории науки при Оксфордском университете.

Он набрал еще команду, вызывая на экран изображение потускневшего бронзового шара, покрытого выгравированными символами, арабскими цифрами и созвездиями. Все это окружали выгнутые стрелки и узорчатые обручи.

– Этот артефакт датируется пятнадцатым веком, а изготовлен был, скорее всего, в Сирии. Самая интригующая деталь – подпись в его основании.

Ро вызвал на экран изображение нижней части шара, где слабо угадывались слова.

– Тут написано, что это работа Мусы.

Грей встал, чтобы присмотреться получше.

– Муса? Это имя мастера?

Ро смотрел с экрана прямо на Грея.

– Все так думали, но если глубже изучить историю…

Тут его перебил Бейли:

– Предлагаю все же вернуться к актуальным деталям, пока мы не затерялись в прошлом.

Грей прищурился. Бейли явно скрывал некий козырь в рукавах сутаны.