Последняя охота Серой Рыси

Дорога шла по открытому засыпанному снегом руслу маленькой речонки, по обе стороны которой тянулись сосновые леса. Ночной Ветер остановился и устремил в глубину чащи зоркие, привычные глаза охотника, но ничего не увидел. Он прислушался, но ничего не услышал, кроме едва почти заметного оханья снега. Он потянул ноздрями воздух, но обоняние ничего не сказало ему. Тогда он продолжал свой путь, но тут же по неприятному ощущению в спине и в волосах понял, что глубина леса и справа, и слева полна живых существ.

Теперь он не сомневался больше, что его преследуют волки.

Сердце упало у него при мысли о жене и ребенке, которые томились голодом в своем вигваме на берегу Майчикамоу. Сейчас ему нечего бояться, но он прекрасно знал, что, когда наступит ночь, волки осмелеют. Он не боялся за себя. Он знал, что задаст хорошую потасовку волкам, прежде чем им удастся свалить его с ног. Сердце его замирало при мысли о том, что съестные припасы никогда не достигнут вигвама. Он ускорил шаги, надеясь найти такое место, где он мог бы расположиться поудобнее и защищаться.

Ночной Ветер был прав. В той стране, усеянной глыбами скал и фантастическими пригорками, легче было найти удобную для защиты крепость, чем на открытой местности. И действительно, благодаря дневному свету, который держал волков на приличном расстоянии, он скоро нашел такую крепость. На горном склоне находилась отвесная скалистая глыба. У подошвы ее он решил разбить свой лагерь.

Подымаясь по склону, он срубил мимоходом сухое сосновое деревцо, потом захиревшую березку и бросил их на тобогган. Он поместил тобогган у подножия скалы, а в десяти футах от него развел костер, небольшой индейский костер, сложенный из маленькой кучки веток. Сухого леса нигде поблизости не было, а зеленые сосны могут загореться, только если их подожгут сухими ветками. Он хотел двинуться в лес за хорошим топливом, но уже заметно стемнело, и среди деревьев там и сям показались волки. Некоторые из них вышли из-за деревьев, но сейчас же снова скрылись за ними, зато другие остановились и в упор смотрели на него.

— Как-никак, а топлива добыть необходимо, — решил Ночной Ветер.

На полдороге между скалистой глыбой и опушкой леса росла небольшая сосна. Он знал, что сочный ствол ее не будет хорошо гореть. Но он надеялся, что с помощью этой сосны ему удастся сохранить сухое топливо на более продолжительное время, даже, быть может, до восхода солнца, если только он будет экономно подкладывать его. Он развел яркий огонь, чтобы заставить волков отступить подальше в лес. Затем, подойдя к сосне, срубил ее и потащил к скале.

Наблюдавшие за ним волки приняли это за отступление, и нерешительность их сразу пропала. Дружно, как по команде, вылетели они из своего убежища и огромными скачками понеслись к Ночному Ветру. Оглянувшись через плечо и увидя мчавшихся на него волков, индеец бросил дерево и бегом пустился к костру. Ему казалось, что все уже погибло и он никогда не добежит до костра. Но нет! Он не допустит, чтобы враги напали на него сзади! Подняв топор, он повернулся к ним лицом.

Преследователи находились уже в каких-нибудь двенадцати шагах от него, когда вдруг остановились и стали пятиться назад. Между ними и индейцем появился откуда-то огромный белый волк. Он стоял неподвижно и, оскалив страшные клыки, прижав уши и ощетинив на спине шерсть, не спускал глаз со своих товарищей. Он, по-видимому, был вожаком, так как ни один волк не осмелился идти против него. Неохотно повернули они назад и остановились в нескольких шагах от лесной опушки. Одни из них остались стоять, другие прилегли к земле, третьи уселись на задние лапы, а некоторые беспокойно ходили взад и вперед. Но все без исключения смотрели на своего неумолимого вожака, словно ожидая, что он может каждую минуту взять обратно свой приказ и отдаст им добычу.

Долго смотрел Ночной Ветер на своего странного защитника. Затем повернулся и, не торопясь, пошел к костру. Спокойно стал он разрубать дерево на мелкие поленья, чтобы экономнее подкладывать их в огонь. Костер он передвинул ближе к скале. Усевшись спиной к тобоггану, он стал приготовлять ужин. Ему страшно захотелось густой горячей похлебки из пемикана, но он боялся, что соблазнительный запах такого кушанья разнесется по морозному воздуху и заставит волков забыть уважение к своему вожаку. Поэтому он съел немного клейкой и неприятной на вкус кашицы из двух горстей муки, сваренных в горячем чае. Запах такого варева не мог, по его мнению, соблазнить волков. Тут у него в голове мелькнула мысль, не следует ли из любезности предложить горсть пемикана своему покровителю, который, словно часовой, медленно прохаживался взад и вперед мимо него, не спуская в то же время глаз с волков, стоящих за опушкой леса. Но в глазах Ночного Ветра белый волк был не простым, обыкновенным волком, а потому он побоялся оскорбить его, предложив ему пищу бледнолицых.