Последняя Охотница на драконов

Однако все мной прочитанное лишь утверждало меня во мнении, что я была права. Раз был пока еще жив последний дракон, должен был найтись и последний Охотник. Лишь он (или она) был полномочен творить суд и расправу, будучи единственным, кто мог невозбранно пройти в Драконьи Земли, минуя кольцо межевых камней. Так вот, спрашивалось в задачнике: где ж его искать, этого последнего Охотника? Насколько мне было известно, он должен был обретаться близ подведомственных ему Драконьих Земель, в нашем случае – либо у нас в Херефорде, либо в пограничном с нами герцогстве Бреконском по ту сторону Драконьих Земель. Я начала с изучения телефонного справочника, но там нашлись только китайская кулинария «Драконья Пагода» и шиномонтаж «Дракон». Я перешла к букве «о» – Охотник, но и там ничего вдохновляющего не нашла.

Я позвонила в справочную, но там не смогли мне помочь.

Я набрала номер полиции. Сержант Познер ответил, по обыкновению, дружелюбно, но сразу пояснил, что большинство офицеров работали на выезде – сдерживали толпы, волновавшиеся у межевых валунов, а те, у кого сегодня был выходной, сами волновались в составе упомянутых толп. Я в лоб спросила сержанта, как мне связаться с Охотником в том случае, если Мальткассиону вздумается нарушить Пакт и что-нибудь натворить. Познер вежливо отделался от меня, дав понять, что знать ничего не знает ни об Охотниках, ни о Пакте, ни о самом Мальткассионе. И знать не желает.

С горя я позвонила Матери Зенобии – вдруг старая монахиня мне какую идею подаст? И вот тут меня поджидала удача.

– Тебе нужно переговорить с человеком по имени Уильям из Анорака, – сказала Матушка Зенобия. – Когда-то он сам был найденышем вроде тебя. Это своего рода выдающийся человек, обладатель исключительного ума. Правда, он растратил свой потенциал на простой сбор мириадов фактов и цифр, так и не претворив их ни во что дельное. Уильям – ходячая энциклопедия, полная никому не нужных сведений. Он способен назвать тебе расписание поездов десятилетней давности, или точную площадь Норвегии, или фамилию человека, проигравшего в тысяча девятьсот двадцать третьем году президенские выборы Мавзолеума. Он постоянно фонтанирует бесполезными цифрами и фактами, наводя скуку смертную на всех, кто к нему приближается. Но если кто и может ответить на твои вопросы, так только он!

Разыскать Уильяма из Анорака оказалось несложно. Он сидел на главном вокзале Херефорда, на платформе номер шесть, глядя на проходившие поезда. Он выглядел лет на пятьдесят, а одет был в плащ с капюшоном из какого-то грубого материала, перехваченный в талии куском упаковочного шнура. Почти лысый, он смотрел на меня сквозь толстенные хрустальные линзы, точно выглядывая из норы. Я заметила, что на ногах у него были сандалии, сделанные из старых автомобильных покрышек. А под плащом – шерстяная кофта опять-таки с капюшоном, вытертая и выношенная до такой степени, что петлицы с деревянными палочками-пуговицами в полном смысле на честном слове держались.

Я поздоровалась с ним. Он поднял глаза, тускло улыбнулся и выдал в ответ:

– Аудиохамелеон меняет свое звучание, приспосабливаясь к условиям окружающей среды. На шумной улице он издает звук отбойного молотка, а в тихой гостиной тикает, словно часы. Добрый день.

– Меня зовут Дженнифер Стрэндж, – сказала я. – Мне хотелось бы прибегнуть к вашим услугам.

– Уильям из Анорака, – представился Уильям из Анорака. Протянул для пожатия грязноватую руку и быстро добавил: – Великая Хартия была подписана в тысяча двести пятнадцатом году в самом низу, прямо под следующими словами текста: «Все, кто согласен, да подпишутся здесь».

И он повернулся в сторону грузовой платформы с углем, чтобы записать ее номер в грязный блокнот, удерживаемый эластичной резинкой.

– Мне бы разузнать, как найти последнего Охотника на драконов, – сказала я, идя с ним вдоль длинного состава, нагруженного углем.

– Последний раз мне задавали этот вопрос двадцать три года, два месяца и шесть часов назад, – сказал Уильям. – «Королевскими» в нашей кухне бывают только порции пикши…

– И что вы в тот раз ответили?

– Рекордное количество карманов в одной паре брюк равно девятистам семидесяти двум. Только три застегивались на молнию, а мелочи, болтавшейся в тех карманах, хватило бы, чтобы купить козу по ценам тысяча семьсот шестьдесят шестого года. С вас четыреста мула, будьте любезны.

Я не поверила собственным ушам.

– Четыреста мула?..

Моей единственной ценной собственностью был мой «Фольксваген Жук». Да и за тот удалось бы выручить едва ли десятую долю запрошенного.

– Четыреста мула, – твердо повторил Уильям из Анорака. – Наличными. Есть сведения, что выделения редчайшего пустынного шридлу обладают весьма примечательными свойствами. Другой весьма примечательный факт, касающийся пустынного шридлу, состоит в том, что обитает он совсем не в пустыне.

Я не выдержала:

– У вас что, недержание бесполезных фактов?