Последняя осень. Буря (СИ)

— Мы отвлеклись, — пробормотал Кирилл. — Как ты расправилась с Глебом?

— Уничтожила, — драматично сказала та, сжав салфетку. — Растоптала ему сердце, вывернула душу.

— Конкретнее, — бросил вернувшийся Леонид, протерев руки полотенцем. — Вы виделись в четыре утра?

Настя ответила отрицательно.

— В три? — настраивал тот. — В два? Когда ты говорила с ним в последний раз?

— Во время «Правды или действия». До того, — запнулась Настя, — до ссоры.

— А потом вы пересекались? — спросила Маша.

— Нет.

— То есть ты не убивала его? — разозлилась Динара. — Зачем морочишь нам голову?

— Я ментально ранила Глебушку, и он решил умереть.

У Маши дернулся глаз.

— Да ну? — проговорил Леонид. — Сложно придумать более идиотский способ. Кто прыгнет с широкой лестницы, чтобы разбиться? Он мог найти веревку и мыло, порезать вены, сигануть с крыши. Я, конечно, не эксперт, но сомневаюсь, что суицидники ведут себя, как Волгин. Он явно не торопился помирать.

— Он улыбался через боль, исполнял кармический долг, — всхлипнула Настя и, заметив удивление ребят, объяснила: — Каждая душа несет бремя, которое состоит из обещаний, не выполненных перед Вселенной. Мне достались болезненные привязанности. Их нужно разорвать, чтобы достигнуть иного уровня. Для этого мне послали Глебушку. Я переусердствовала, и он не выдержал давления, покончил с собой.

Маша будто слышала иностранную речь на сверхскоростной перемотке. Слова были понятны, но смысл ускользал, как бы она ни старалась вникнуть.

— Разве ты не ночевала с Волгиным? — предприняла она еще одну попытку.

— Нет.

— Откуда в вожатской взялись женские вещи? — осведомилась Динара.

— Для защиты, — сказала Лебедева, покраснев. — Эта дура, Янка, совсем оборзела, приперлась к Глебушке. Я прогнала нахалку, пометила территорию: разбросала лифчик, расческу, помаду, шампунь, — чтобы клуши увидели и поняли: Волгин занят.

— Надежный метод, — хмыкнула Динара.

Настя обрадовалась, приняв комментарий за чистую монету:

— Ага, еще я аккуратно разложила одежду Глебушки. Теперь с порога видно, что в комнате живут двое.

Маша горько усмехнулась. Конечно, можно было побеседовать с Настей, указать на очевидные манипуляции Глеба, открыть темную личину «идеального парня», как-нибудь поддержать и приободрить, но ей не хотелось тратить время на бесполезный разговор. К тому же опыт подсказывал, что девушка, взвинченная трагедией, проигнорирует советы, лишь усерднее будет защищать любимого, еще разозлится на правду, а потом продолжит верить в доброту и безупречность абьюзера. «Лучше промолчу, пусть и дальше считает Волгина лучшим, — решила Маша. — Может, когда-нибудь поймет, каким он был на самом деле».

Настя обругала Вику и Яну, снова рассказала о своих прекрасных отношениях с Глебом, затем ушла. Динара поворчала на бесполезную болтовню, Леонид согласился с ней, Женя, прочистив горло, упомянул отпечатки пальцев. Команду ждало новое разочарование.

— Что значит «непонятные отпечатки»? — переспросил Леонид.

— То и значит. Тупик, — пояснил Женя. — У меня нет лупы, специального освещения, интернета. Я запутался. Все папиллярные узоры какие-то одинаковые.

— То есть мы зря старались? — растерянно проговорила Динара.

— Ага, полный ноль, — ответил тот, грустно вздохнув. — Привлеку Игоря с Викой, но вряд ли они справятся.

Маша приуныла. Хоть она ввязалась в расследование, чтобы замять историю с Артемом, первый провал огорчил.

— Может, забьем? — сказал рыжий, встав и порывшись в припасах. — Очевидно, у нас ничего не получится. Если кто-то начнет возникать, прикинемся, что изучаем следы.

— Тебе лишь бы схалтурить, — сердито буркнул Леонид. — Нельзя все бросать из-за одной неудачи.

— Именно, — поддержала Динара. — Это как с экзаменом по граждане: тяжело, мало времени, но если сделать, то кошмар закончится.

— Или кто-то поторопится, упустит подробности, а потом посыпется при ответе и улетит на пересдачу, — возразил Кирилл.

— Здесь нет преподов, никто не поставит нам оценку, — сказала Маша. — Главное — сохранить улики, чтобы не злить следаков. С этим мы справимся, а имя убийцы будет бонусом. Давайте начнем заново.

— Сперва поедим, — встрял Женя. — Подыхаю с голоду.

Скудный обед состоял из того же, чем они перекусывали на завтрак. Остатки булок, снеков, хлеба и прочего стремительно таяли, поэтому группа всерьез забеспокоилась, что ужин не состоится. Без преподавателя, сотовой связи и шанса поскорее уехать из лагеря голод стал бы последней каплей в переполненных чашах терпения. Пустые желудки породили бы ссоры, отчаяние и панику. Чтобы избежать катастрофы, студенты выдвинули десятки идей для блюд. В итоге выбрали жареную картошку, нарезанную дольками, овощи и сваренные вкрутую яйца, которые легко можно было есть руками. Несмотря на решение проблемы, без столовых приборов и тарелок становилось все труднее. Молчавший до поры Семен крикнул на манер Архимеда: «Эврика!» — с помощью ножниц и ножа поколдовал над пустой пластиковой бутылкой, затем с восторгом продемонстрировал нечто тонкое и кривое.