Последняя осень. Буря (СИ)

Она пнула баул, тот с грохотом рухнул на пол. Маша обняла Динару, пообещала:

— Все будет хорошо. Мы выберемся отсюда.

Через полчаса горло засаднило, мышцы заболели от перенапряжения. Динара включила музыку на телефоне, но спустя двадцать минут убрала смартфон, раздраженно пояснив:

— Вдруг придется здесь ночевать? Нужно экономить зарядку, чтобы не сидеть в темноте. Фу, как же воняет.

Маша тоже сморщила нос, объяснила про трудности с канализацией. Они сложили из самых чистых на вид книг подобие сидений. Опустившись на импровизированный табурет, она согнула колени в попытке согреться от вездесущих сквозняков. Динара замерла, как Аленушка с известной картины, в темно-карих глазах застыла безысходность. Покосившись на свою ладонь, она уверенно заявила:

— У меня длинная линия жизни. Сегодня я не умру.

Маша ободряюще похлопала ее по плечу, мягко спросила:

— Что с тобой? Ты же не верила в потустороннее. Ну кроме Таро и гаданий.

Динара вздохнула:

— В детстве, когда мы еще жили в Башкирии, к нам в гости часто приходила тетя Гульнара. Точнее, она была какой-то дальней родственницей, но дружила с мамой, приносила классные подарки, угощения, гуляла и играла со мной, пока родителей не было дома. Я считала ее феей-крестной. Ну мне было всего пять лет. Потом она сильно заболела. Я долго просила маму приехать к тете, а когда увидела ее бледную и слабую, заплакала. Она прошептала: «Золотко, — так она называла меня, — не грусти. Мы с тобой обязательно встретимся». И потом рассказала про загробный мир, якобы сама видела покойных, и у нас в семье есть особый дар, который просыпается не сразу. Знаю, звучит глупо, но я с детства думаю об этом. Хоть посмеялась с Гробаря, в чем-то согласна, Вселенная не до конца изучена. Вчера, мельком заметив Юру, я осознала, что проект, отъезд Захара, даже смерть Волгина — не случайности. «Буря» какая-то особенная, наверное, здесь были древние могилы или языческий алтарь, поэтому духи перемещаются по территории и их можно вызвать обычным ватманом. Уверена, я встречу тут тетю Гульнару.

Бойкая провинциальная мажорка на миг стала наивной девочкой. Маша растерянно пожала плечами. За стеной послышалось шевеление.

— Крысы! — завизжала Динара.

Вскочив, она вооружилась азбукой, будто потрепанный букварь смог бы уберечь от грызунов и всех на свете неприятностей. К ее радости, никакие вредители и переносчики заразы не нагрянули.

— Вдруг нас заперли? — предположила Маша.

— Кто?

— Женя или Игорь.

— Зачем? Телефон Волгина у нас. Даже если мы сгнием, гаджет останется рядом со скелетами.

«Оптимистично», — хмыкнула Маша, но промолчала. Послышался тихий мужской голос, мурлыкавший:

Взвейтесь кострами, синие ночи! Мы пионеры — дети рабочих. Близится время светлых годов. Клич пионеров: «Всегда будь готов![1]

— Не знала, что ты такое любишь, — улыбнулась Маша.

Динара вытаращилась на нее, прижала учебник к груди, хрипло прошептав:

— Я думала, это ты включила.

Песня будто лилась из воздуха, проникала в мысли, гипнотизировала. В тусклом свете и танце пылинок чудилось нечто зловещее. Когда звуки стихли, девушки, словно очнувшись от колдовства, прокрались к двери. Маша ступала осторожно, постоянно оглядывалась, ощущая на себе пристальный взгляд. «Бред. Такого не может быть», — мысленно повторяла она, но недавние слова Динары заставляли чутко ловить каждый шорох и ощущать мурашки на коже. Перед взором то и дело возникала поляна с тотемами, окропленными кровью, и огромным костром. В горле жгло, будто от дыма.

— Нужно позвать на помощь, — сипло сказала Маша.

Динара прошипела:

— Молчи! Юра не должен нас услышать.

— Он уже, — тяжело вздохнула она вместо того, чтобы привычно отрицать мистику.

Спорить не хотелось.

— Стой, — лихорадочно прошептала Динара, но не успела.

— Кто-нибудь! Мы здесь! Откройте! — закричала Маша.

Она запнулась, когда на нее с видом разъяренного зверя набросилась Динара. Маша оттолкнула подругу, которая пыталась зажать ей рот ладонью, вновь заорала, а когда снаружи донесся неясный шум, заколотила сильнее. На животе сомкнулись руки, резко дернули назад. Потеряв равновесие, она упала рядом с паникершей и выпалила, смахнув с лица волосы:

— Что ты творишь?

— Спасаю нас, — шикнула та. — Тебе жить надоело?

— Дура!

— Сама такая!

Динара вцепилась в ее щиколотку, не давая встать. Маша попыталась разомкнуть пальцы на своей ноге, но ладони задрожали, а нападавшая ловко увернулась.

Неожиданно дверь затряслась. Тяжелое дыхание неизвестного, яростные толчки и угрожающий гул вынудили девушек прижаться друг к другу.

— Кто там? — хрипло спросила Маша.

Вместо ответа прогрохотало. В суматохе мыслей промелькнула одна дельная идея: «Пора спрятаться». Вспомнились занятия по самообороне, которые она посещала дважды. Динара усилила хватку, Маша, чтобы не калечить ее, но защититься от неведомой угрозы, потянулась к валявшемуся неподалеку букварю. Сжав зубы, она сделала рывок, схватилась за обложку. В тот же миг из двери полетели щепки.