Последняя поэма

— …Закончилась битва, и мощью
Валар пал плененный Мелькор,
За то, что он сделал рай нощью,
Предстал за кольцом светлых гор —
Предстал он на суд пред верховным,
Владыкой Валар и людей,
Пред Манвэ чей лик вдохновенный,
Мы видим средь крыл лебедей.
И страшен был облик Мелькора,
Весь в язвах, и в ужасе мглы,
От болью кровавого взора,
Цветы пали тенью золы.
В цепях он рычал и грозился
Весь мир на куски разодрать,
Подобно он буре ярился,
И жаждал он громы метать.
Его умоляли смириться,
И та, что любил перед ним,
Смогла до земли опустится,
Шептать: "Ты как брат мне любим…
И ради любви невозможной,
Уходишь все дальше во мглу,
Изгнанник, изгнанник безбожный,
Ты весь обратишься в залу!
Как больно мне! Ты ведь навеки,
Уйдешь в запредельную ночь —
Нет там не сомкнешь темны веки,
Никто там не сможет помочь.
Один в своем мраке скитаясь,
Слепец в своей злобе горя,
Затухнешь чрез вечность метаясь,
Меня, ах меня лишь любя!
Смирись, ты пред роком веленьем,
Останься как брат среди нас;
И долгим, и тихим моленьем,
Смири свой рокочущий глас…"
А он, пред собой ее видя,
Лишь больше ее возлюбил,
Мученье разлуки предвидя,
Ее он со страстью молил…
Манвэ приговор тут читает:
"Во мрак ты пока не уйдешь,
Но душу, что так здесь страдает,
На крыльях ты вдаль унесешь.
Ты видишь — Луна одним ликом
Повернута к нам, и в ночи,
Пред космосом вечным, великим,
Второй ее лик все молчит.
Лишь звезды второй лик печальный
Ласкают — он плачет, скорбит,
Туда дух твой злобный, опальный,
Сегодня навеки летит.
Там волью моей пригвожденный
Повиснешь на хладной скале,
И свет тихий звезд отдаленный,
Усмирит, что бьется в душе.
Не видя земные свершенья,
Забудешь о чем ты мечтал,
К великим делам устремленья,
Свет ласковый звезд всем над дал".
Прервал его грохотом молний,
И хохотом диким Мелькор,
И огненный вихрь огромный,
Едва не изжег Валинор:
"Я странствовал дольше, чем время,
Дано Среднеземью цвести,
Веков и эпох странных племя,
В которым царям всем расти.
Года и года и столетья…
Так разве ж ее я забыл?!
Во мраке в аду долголетья —
Дают чувству больше все сил".
Его уж схватили и в цепи —
Все выше, на небо, к Луне,
Но крик его зорями светит —
Он в небе пылает в огне:
"Вернусь, я вернусь — Слышишь скоро!
В мгновенье века промелькнут,
То будет в весеннюю пору —
Души две друг друга найдут!
Ты жди — никогда не оставлю,
Что ад, что мне мрак — все одно —
Давно уж в аду пребываю,
Мученье мне роком дано!.."

На этом было закончено пение Фалко, так как Робин, который все это время рубил беспрерывно наступающих троллей, шагнул вперед, и сам того не замечая, наступил на маленького хоббита. Свет померк в глазах Фалко — он еще пытался вырваться, он страстно звал, но все было тщетно — на этот раз забвение поглотило его как зыбучий песок. И даже Хэм не мог его вернуть…

* * *