Это было прекрасно.
Поезд прибывал в Аньесхеде в семь утра, и Айвин всю ночь не мог уснуть. Он заранее сложил все вещи в рюкзак и сел у окна. Он не хотел пропустить момент, когда на пути появятся укладочные краны и заготовленные рельсошпальные решетки. Пока он ехал, то успел немного почитать про железную дорогу Аньесхеде.
Финансировалось все несколькими состоятельными семьями – в основном наследниками древних королей и именитых ученых. Или и тех, и других одновременно. Весь Старый город был построен из камней, которые привезли из других миров. Когда уровень океана стал подниматься, то встал выбор: разобрать город или передвинуть его.
Университет решил попробовать второй вариант. И вот – за последние семьдесят лет Аньесхеде поставили на рельсы, и теперь он двигался на север. Строительство не прекращалось ни зимой, ни летом. Работа начиналась рано утром в зависимости от светового дня, и за смену каждая из десяти бригад должна была класть до трехсот шпал.
Но оказалось, что поезд, шедший с юго-востока на северо-запад, делал большой крюк на западе. На этом маршруте было несколько остановок в разных городах полуострова Арморика[27]
.Полуостров медленно уходил под воду, и он знал, что через пару веков он превратится в несколько отдельных островков.
Он уже не следил за дорогой, потому что здесь никто ничего не строил и ничего интересного не происходило. Лес чередовался с зелеными холмами, холмы чередовались с небольшими городками, похожими на игрушечные, а где-то вдали мелькало синее полотно океана. Редкие каменные развалины и вересковые пустоши напоминали о доме, о полузабытом мире, который он покинул много жизней назад.
Айвин успел задремать от монотонного стука колес и одинаковых видов.
Когда поезд в очередной раз остановился, он открыл глаза и увидел название станции.
«Башня».
Он взял рюкзак и быстро, пока поезд не поехал дальше, выбежал на улицу.
Почему? Зачем? Он и сам не понимал.
Станция находилась в центре очередного небольшого городка. Уже светало, но небосвод все еще был полон звезд, а в воздухе витал еле заметный запах океана.
Айвин брел по улицам, вымощенным крупной плиткой, и казалось, что он уже был здесь когда-то в другой жизни. Вокруг стояли приземистые каменные дома с резными окнами, башенками, черепичными крышами. Город спал. Город дышал. Город полнился предутренним туманом.
Но где же та самая башня, в честь которой назвали станцию?
Широкая главная дорога повела его наверх по зеленому холму. Домов становилось все меньше, пока они не закончились совсем. Поднявшись на вершину, Айвин увидел на западе высокую горную гряду. Неровные вершины, покрытые снегом, подсвеченные восходящим солнцем, были похожи на морские волны. На соседнем холме стояла высокая кирпичная башня цилиндрической формы. Обсерватория.
Айвин решил сходить к океану, а после взглянуть на башню вблизи. Он никогда не смотрел на звезды в телескоп. Зачем ему телескоп, чтобы смотреть на далекие миры, когда они так близко? Если знаешь, конечно, как переступить
Он спускался по дороге, которая становилась все более дикой. Кто-то ездил здесь на машине, но лес и трава говорили, что все это началось совсем недавно. До этого долгие годы никто не интересовался башней, которую лес уже считал частью себя. И вот она снова вернулась к людям.
Краем уха Айвин слышал далекую музыку, краем глаза видел фигуру среди деревьев, но стоило повернуть голову, как она исчезала.
– Это ты, Дэйрдре? – в конце концов, спросил он.
Айвин знал этот голос из прошлых жизней. Из самого детства. Из мира, в котором он родился. Он пытался не слушать, но голос продолжал шептать.
Не стоило ему приходить сюда. Чем ближе океан, тем ближе
Мы с тобой скоро будем вместе. Хватит бежать, хватит бежать, хватит бежать.
Айвин оглядывался, чтобы понять, откуда доносится голос, но образ постоянно ускользал. Словно бы играл с ним.
– Это было давно, – ответил он.
В другой жизни.
– Мне был интересен Аньесхеде.
– Сестра рассказывала. А потом я писал о подобном городе.
Айвин помотал головой и пошел дальше. К лесу, к океану, к чистому голубому небу.
В конце концов, все всегда приходят к воде – в место, где встречаются три мира.