Последняя секунда Вселенной

Эйрик старался освободить свою голову от мыслей, полностью, старался погрузиться в единение с миром, со Вселенной. В какой-то момент ему даже показалось, что он слышит ее дыхание. Или чье-то еще.

Осознание обрушилось на них обоих одновременно. Мгновенно.

И как они раньше этого не поняли?

Великий Аттрактор был прямо здесь. Ближе, чем он думал. Намного ближе, чем думали все.

ПРОРОЧЕСТВО

Аннабель Энде привела его к увитой плющом деревянной беседке. Вокруг росли многолетние дубы и тисы. Башни отсюда почти не было видно – можно было представить, что ее нет, что на ее месте стоит его прежний дом, что они находятся в другом мире. В мире, где не смолкает музыка холмов.

– Хотите присесть? – спросила Аннабель. – Можем здесь позавтракать.

Айвин молча кивнул.

– Тогда я схожу принесу что-нибудь.

– Я помогу.

– Не нужно. Думаю, вы устали с дороги. Отдыхайте, Айвин. – Не став слушать его возражений, Аннабель ушла.

Он сел за круглый стол, на котором лежала пара красных кленовых листьев. Взял один и начал вертеть в руках.

Из леса больше не доносилось никаких голосов. Только листья шумели на ветру.

Аннабель вернулась минут через десять с деревянным подносом, на котором лежала еда и стояли чашки. До него донесся запах свежего хлеба, яблок и ромашкового чая.

– Вам повезло. Сегодня нам как раз привезли из города продукты. Хлеб только-только испекли. Вы пьете чай? А то кофе привезти забыли.

Айвин кивнул и уставился на деревья. Хотелось уставиться на нее, но это было бы нетактично.

Он взял кусочек хлеба и намазал на него немного сливочного масла.

– Так откуда вы? – спросила Аннабель, вопросительно приподняв брови.

– Я… издалека.

– Я так и знала! – она широко улыбнулась. – Вы ведь не человек? Я видела вашу магию. Там, с бабочками.

Что он мог сказать?

– Не человек, да. Но я почти не владею магией. У меня осталась только способность путешествовать между мирами. И еще кое-что.

– Кое-что?

Айвин поднял руку, и лист, оставшийся на столе, шевельнулся от слабого порыва ветра. Его закружило и понесло обратно в лес.

– Это не телекинез. Я просто немного чувствую ветер.

Она немного помолчала, а затем спросила:

– Вы говорили, что направляетесь в Аньесхеде. У вас там дела, или хотите увидеть город на рельсах?

Айвин вдруг заметил у нее на носу бледные веснушки. Еле сдерживая улыбку, он проговорил:

– И то, и другое. Через три недели я планировал встретиться с Эйриком Кенельмом.

Аннабель удивленно вскинула брови.

– Эйрик – мой кузен. Он обещал приехать на днях.

Теперь и Айвин удивился. Какой маленький мир.

– Что ж, – улыбнулась она. – Видимо, ваша судьба – встретиться с ним раньше.

Но ему казалось, что судьба уже нашла его. Как нашли его море, лес и холмы.

– Вы можете остаться здесь до прибытия Эйрика, – Аннабель опустила глаза. – Если хотите, конечно. Уже осень, все студенты-практиканты разъехались, и у меня полно места.

Это была неправда. Полно места – явное преувеличение. Да и удобств никаких.

– Это очень любезно с вашей стороны. Если я вас не стесню, то было бы здорово.

– Отлично, – Аннабель просияла. – Не волнуйтесь, мы всегда рады гостям. Кто-то же должен знать, что мы тут делаем.

Айвин почувствовал, что зря вышел на этой станции. Зря решил пойти к океану. И надо уходить, надо бежать, и как можно быстрее. Но вместо этого спросил:

– А можно будет посмотреть в телескоп?

– Да, конечно. Вечером. Если вы расскажете про другие миры.

– Обязательно, – проговорил он, хотя знал, что нужно уходить.

Но уйти уже было невозможно. Музыка звучала все громче.

* * *

Аннабель привела его в небольшой деревянный дом. В единственной комнате стояло четыре кровати. На полу лежал тонкий зеленый ковер, а из окна был виден лес. Башня – с другой стороны, но Айвин ее чувствовал. Больше в доме ничего не было. Кухня со столовой, лаборатории и кабинеты находились в двухэтажном здании неподалеку.

Будь он человеком, место показалось бы ему уютным. Но человеком он не был.

Аннабель оставила его наедине с собой, а сама направилась в обсерваторию.

Ему хотелось отдохнуть после бессонной ночи в дороге, но уснуть не получалось – здесь осталось слишком мало людей, чтобы заглушить зов. Студенты, как и говорила Аннабель, разъехались, осталась лишь горстка постоянных сотрудников. Никто из них не провел здесь достаточно времени, чтобы стены впитали их голоса. Кроме Аннабель.

Айвин слышал и лес, и океан, и холмы, и тот самый голос из детства, и все это сливалось в одну полузабытую мелодию. Это была самая красивая мелодия на свете. Он погружался в это ощущение. Погружался в этот шепот. В эту глубину.

Ты думаешь, ты погружаешься? Ты тонешь.

– Оставь меня, – прошептал он.

Ты помнишь свою прежнюю жизнь?

– Какую из?

Любую. Хотя бы последнюю.

Айвин почти не помнил. Предпочитал не помнить. Что хорошего в том, чтобы помнить о том, кто навсегда ушел?

– Почему ты не оставишь меня? – спросил он безо всякой надежды.