Последняя сказительница

Из тумана выходит Лита в длинном белом платье, развевающемся на ветру, как и её распущенные волосы. В кулоне таинственно мерцает обсидиан.

Я улыбаюсь и сажусь.

«Лита, ты здесь».

Она топает, и комната дрожит.

«Очнись. Вставай! – кричит она. – Сейчас же!»

Глава двадцать восьмая

Я с трудом открываю глаза. Хавьер склоняется надо мной, поднимая одной рукой, а другую держа у шеи сзади, и дрожащим голосом умоляет:

– Пожалуйста, очнись.

Шея горит, будто к ней поднесли зажигалку, но через мгновение боль уходит. Маленький металлический шарик, звеня, прыгает по твёрдой поверхности. Хавьер накрывает его прохладной ладонью с сухой, как бумага, кожей.

Он тревожно смотрит на меня. Так же, как когда-то в детстве: «Не переживай, Петра. Я буду твоими глазами».

– Привет. Знаешь, кто ты? – спрашивает он.

Я роняю голову ему на грудь и всхлипываю, а он гладит меня по спине, как в детстве мама, когда ему снился кошмар.

– Знаю.

Я вытираю нос его рубашкой и смотрю ему в глаза.

– А ты про себя знаешь?

Он чуть улыбается и отводит взгляд.

– Ты никак не могла прийти в себя.

За его спиной фиолетовая полоска света окаймляет кабину пилота. Мы в шаттле.

– Я уже отчаялся, что совершил непоправимую ошибку и тебя потерял.

Ещё несколько секунд назад я думала, что проведу вечность в библиотеке своего разума. И считала её раем. Но отдала бы всё за минуты рядом с Хавьером.

– По-моему, я была на грани, – говорю я. – Только ты тут ни при чём.

Я дотягиваюсь рукой до шеи, словно ленивец за листьями.

– Я никак не могла очнуться. Наверное, ког был предназначен для взрослых.

– Прости, ничего другого, чтобы тебе помочь, просто не пришло в голову.

Хавьер хмыкает, подхватив меня под мышки и поднимая на сиденье.

– Я пошёл за другими зеттами и столкнулся с Нилой. Она спросила, не видел ли я тебя возле бочек со стазисным гелем в трюме.

Кто-то засёк, как я выливаю последний флакон.

– У меня не было другого выбора. Пришлось притвориться…

Он вдруг всхлипывает, совсем как в детстве.

От нарастающего гула двигателя дико болит голова.

Напротив нас сидят привязанные ремнями безопасности и готовые к отлёту Сума, Рыжий и Пушинка. Все смотрят на меня.

– Вы здесь, – улыбаюсь я.

– Что с Зеттой-один? – спрашивает Хавьера Пушинка.

Он откашливается.

– Обновлённая загрузка Зетты-один от Коллектива оказалась утомительной. Это всё, – уверенно сообщает он. – С новыми способностями она поведёт эту группу к последнему месту разведки.

Сума трёт глаза.

– Мы точно должны уходить сейчас, Эпсилон-пять?

– Да, – отвечает он. – Коллектив особо отметил, что высадка должна пройти раньше, чем обычно.

Рыжий машет рукой.

– С запада дует сильный ветер, помешает работе на поверхности.

Хавьер ставит сумку с нашими вещами в центр лабораторного стола.

– Ветер скоро утихнет. Вам необходимо быть там в определённый час. Не будем тратить время на вопросы.

Он их оглядывает и, показывая на меня, говорит суровым голосом, как Нила:

– Все подчиняются Зетте-один. В противном случае будете отвечать перед Коллективом.

Я стараюсь держаться прямо.

У Хавьера скрипят колени, когда он садится возле меня и шепчет:

– Канцлер скоро узнает. Тебе известно, куда идти?

Мой неповоротливый разум вспоминает голограмму Нилы: самый маленький водопад с спроектированной целью, указывающей, где они нашли первоприбывших. Голова тяжёлая, словно весит тысячу фунтов.

– До следующего ветра доберёмся до места.

Я смотрю на кабину. Хорошо, что там есть сиденья и для меня, и для Хавьера, так что стоять не придётся, ведя шаттл на поверхность планеты.

Хавьер кладёт руку мне на щёку, как бывало Лита.

– У тебя будет интереснейшая жизнь.

Хавьер пообещал, значит, у нас есть шанс.

– У нас, Хавьер, – улыбаюсь я.

Потом вижу, как Сума хмурит лоб.

– Надо спешить.

Он глубоко вздыхает и обнимает меня. Я чувствую, как он дрожит.

Объятия те же, как в то время, когда я на неделю уехала в лагерь «Кондор». Такие же, как когда он пошёл в школу.

– Прости, Петра. Другого выхода нет.

– Хавьер? Поспеши. Отнеси меня в кабину. Будешь помогать пилоту.

– Они могут вернуться в любую минуту. Мне придётся остаться. Пойми меня, – шепчет он.

Он встаёт, и глаза его полны слёз.

– Если этот поступок даст хоть кому-то шанс, предки будут мною гордиться.

Он поворачивается и идёт к выходу.

– Хавьер, что ты делаешь? – кричу я.

У двери он оглядывается.

– Прощай, Петра.

У него дрожит голос.

– Я тоже тебя люблю.

Он выходит, и двери шаттла закрываются.

Я тереблю ремень безопасности.

– Нет, нет, нет.

Мое тело не слушается. Нажимаю на кнопку, но сил не хватает.

– Хавьер! – кричу я. – Погоди!

Через окно портала вижу, как Хавьер закрывается в комнате дистанционного пилотирования, чтобы Нила или кто другой не помешали нам улететь. На его лицо падают красные блики от мигающего света. Вибрация мотора сотрясает тело.

Меня захлёстывает волна тошноты.

Шаттл с лязгом соскальзывает с причала на стартовые рельсы. С последним толчком ремень безопасности расстёгивается. Я с грохотом падаю с сиденья и качусь к двери, приземляясь у ног Сумы. Она смотрит на меня так, словно в моей программе произошёл сбой.