Последняя сказительница

Она хватает одежду и бросается за ближайшее дерево.

Сума и я усмехаемся, слыша, как быстро Пушинка сбрасывает костюм.

С мокрым чваканьем одежда падает на землю.

Между стволами деревьев дует с запада одинокий ветерок, овевая нашу сырую кожу, покрытую мурашками. Небесные ящерки разбегаются по дуплам деревьев, ведомые инстинктом, сложившимся за тысячу лет восьмичасовых ветряных циклов.

– Спасибо, Зетта-один, – благодарит Пушинка.

– Её зовут Петра, – тихо поправляет за моей спиной Сума.

Пушинка смотрит на Суму, уперев руки в боки.

– Зетта-один – эксперт по гео…

Сума перебивает почти командирским голосом.

– Петра – сказочница.

Меня окутывает волной тепла, словно я снова в Литиных объятиях.

Я закрываю глаза и неожиданно оказываюсь за домом Литы в пустыне.

Щебетание летающих ящерок здесь, их пение на деревьях звучит, будто пение койотов в пустыне. Я даже представляю сладкий дым поленьев дерева со «слоновьими» листьями, вздымающийся в звёздное небо Сагана.

Мне слышится голос Литы:

«Расскажи о своём будущем».

В глазах у меня стоят слёзы. Во мне кипят воспоминания. Вспоминаю всех: маму, папу, Литу, Хавьера и наш дом. Бена и рассыпающуюся библиотеку из моего разума. Истории Литы и предков. Я несу их в этот мир.

Высоко вверху поднимается ветер, ветви деревьев развеваются на тёплом ветру Сагана, прямо как в пустыне Нью-Мексико. Я оглядываюсь на Рыжего, Пушинку, Вокси и Суму: они так непохожи. И ростом и цветом кожи. Какими бы разными мы ни были, мы одна семья.

Пушинка садится и обхватывает руками колени, все ещё дрожа. Рыжий держит руки на урчащем животе. Вокси смотрит на меня с надеждой, будто я могу заполнить пустоту.

На корабле Коллектив их хотя бы кормил. Там было тепло. У них были тоники и коктейли, после которых они сразу засыпали. А теперь каждый день будет борьбой. Будет ли жизнь за стенами корабля лучше?

Ветер свистит всё громче, напоминая, что вскоре нам понадобится убежище. В окружающих нас деревьях он звучит словно визг.

– Что это? – дрожащим голосом спрашивает Вокси.

Когда я была до смерти напугана, Лита нашла способ отвлечь меня от кометы Галлея.

– Ах, это? Не беспокойся, это всего лишь Огненный Змей.

Я показываю на противоположную сторону рощи.

– Он живёт на западной стороне планеты.

– Что-о? – перебивает Рыжий. – Наше исследование живых организмов показывает, что на планете змей нет.

– Тсс, это моя cuento, – говорю я.

Пушинка протягивает руку и толкает Рыжего.

– Тише! Давай послушаем cuento.

Я возвращаюсь в прошлое, словно всё происходило несколько дней назад, и вижу, как Лита бросает в огонь сосновое полено.

Но на этот раз я понижаю голос и говорю медленно:

– Había una vez, siglos en el pasado[37], Огненный Змей покинул мать, планету Земля, и отправился на поиски отца.

Я показываю на солнце-карлика.

– …который был намного больше и мощнее и находился дальше, чем солнце Сагана.

– Земля, – шепчет Пушинка, глядя вверх и влево. – Что такое Саган?

– Так, кто теперь прерывает рассказ? – вмешивается Рыжий.

Я продолжаю, потирая руки.

– Отец Огненного Змея – очень горячее солнце.

Я выворачиваю руки ладонями к слушателям.

– Когда Змей подлетел поближе, отец, приветствуя его, нечаянно выжег ему глаза, он ослеп!

Пушинка ахает и прижимается спиной к стволу дерева.

Представляю, как Лита хихикает, видя, что её истории рассказывают на новой планете. Я наклоняю голову.

– Бедняга. Слепой и без единого друга, который бы ему помог, он вернулся домой, к любящей матери, Земле, планете с бирюзовой синью и изумрудной зеленью, огромными океанами, полными рыб и китов.

Я смотрю на Суму. Она сидит, закрыв глаза, и улыбается. А по щеке течёт слеза.

Я наклоняюсь и таинственным хриплым голосом продолжаю:

– А ещё со множеством неоткрытых существ в морских глубинах.

Я поднимаю руки, и мои слушатели неотрывно следят за мной глазами.

– С такими высокими горами, где ещё не ступала нога человека. С глубокими пещерами, в которых не любовалась на кристаллы ни одна живая душа. Снежными вершинами, мерцавшими золотом при ослепительном свете отца Огненного Змея.

Я делаю глубокий вдох, решая: а что же дальше?

– Но, вернувшись в поисках матери, слепой Змей её не разглядел и подлетел слишком близко и слишком быстро.

Я закрываю глаза, и передо мной мигает голографическая картина с вечеринки Коллектива, показанная Нилой.

Я сглатываю и понимаю: если я доживу до старости, как Лита, на этом месте я попрошу слушателей поделиться историями о своих потерянных любимых, когда Огненный Змей подлетел к Земле слишком близко.

Я расскажу о бабушке. Поделюсь, сколько она вкладывала любви и жизни в еду, дом, сказки.

– Ой, нет, – говорит Вокси.

Сума всё ещё сидит с закрытыми глазами, и я не могу понять, то ли она пытается забыть, то ли вспомнить. Может, истории для того и рассказывают, чтобы помочь нам и с тем, и с другим. Не у всех сказок счастливый конец. Но если есть возможность добиться большего успеха, самое больное нужно произнести вслух.

– Возвращение оборотня не стало радостной встречей матери с сыном. Оно принесло смерть и разрушение.