Последняя сказка цветочной невесты

«Давай повторим?»

И мы повторили.

Наш остров был невелик, но дороги были длинными и пустыми, распахнутые над мостами, перекинутыми через ручьи, петляющие между елями и соснами, высокими, как гиганты, цеплявшиеся за тайные бухты, которых я раньше не видела.

Во время вождения всё казалось большим и доступным, и когда я садилась в старенький мамин седан и слышала рёв двигателя, ощущала полуденное тепло на руках, я представляла, что это я везу солнце по горизонту. Потому что с каждой поездкой мир, которого я не знала прежде, озарялся.

Моя мать садилась на переднее сиденье рядом, и весь оставшийся вечер я возила нас по извилистым дорогам. Мама мало говорила во время этих поездок, но воздух, бьющийся в окна, собирал пространство меж нами, затирал острые края, и потому сидеть рядом было небольно.

Когда в тот день я села в машину, то притянула с собой ночь. И в этой тени моя мать заговорила:

– Не так уж долго до твоего выпускного, – сказала она и добавила: – И до твоего дня рождения.

Я различила в её голосе робкую улыбку. Услышала вопрос, скрытый меж слов, произнесённых вслух: «Ты уже решила, что будешь делать? Заберёшь все деньги, которые я для тебя скопила, и отправишься куда-нибудь?»

– Знаю, – ответила я.

И я понимала, что она услышала мой невысказанный ответ: «Пока не знаю».

– Время ещё есть, – тихо добавила она.

Когда мы вернулись к дому и я попыталась отдать ей ключи, она накрыла мою ладонь своей.

– Завтра друг заберёт меня со смены. Почему бы тебе не забрать машину на весь день?

– А это разрешено? – Глаза у меня распахнулись, хотя внутри кольнуло болью.

У моей матери был друг – друг, с которым она смеялась, делила пищу. Когда это успело произойти?

Она пожала плечами.

– Я никому не расскажу, если ты сама не расскажешь.

Ранним утром следующего дня я сидела в машине одна. День был дорог, и он принадлежал мне. Индиго не ждала меня раньше заката, когда мы попрощаемся с Иным Миром и поздороваемся с нашими новыми жизнями.

В тот день я была безрассудна. Отправилась на заправку и купила конфет, которые Индиго категорически запрещала. Если мы ели сладкое, это были медовые соты, обмакнутые в шоколад и завёрнутые в сусальное золото, или густой мексиканский горячий шоколад в голубых фарфоровых чашках. Индиго обожала прекрасные вещи, но ничто не привлекало меня больше, чем яркая упаковка маленьких красных карамелек. Они пахли пластиком и корицей, а на вкус были экзотичны. Пока я ела их на парковке, у меня побежали мурашки, и я прижала ладонь ко рту, чтобы не выронить ни одной карамельки.

Потом я вернулась, купила бутылку газировки и ещё конфет. Поехала к кинотеатру и пробралась в зал. Прошлась по магазину и примерила солнечные очки, представляя себя в местах, где они могли бы мне пригодиться. Я узнавала людей из школы, улыбалась им, и они неуверенно отвечали. Я съела горячую булочку с корицей, выпила смузи, купила в автомате чипсов и поиграла в аркаде на оставшиеся со сдачи двадцатипятицентовики. А потом села обратно в машину, чувствуя, как объелась всем, что попробовала. Я была огромна, словно горизонт, сложенный в человека, и терялась в этой шири, и едва не забыла о назначенном сроке.

У меня не было времени принять душ или переодеться до того, как я отправилась в Дом Грёз. Запах предательски выдавал меня – попкорновое масло в волосах, корица в моём дыхании. Индиго ждала меня у ворот, завернувшись в шубу, которую предлагала мне днём ранее.

– Ты чуть не опоздала, – сказала она, теребя свой кулон со скворцом.

– Извини, – пробормотала я.

Индиго принюхалась. В сумерках я не видела белков её глаз. Она облизала губы и протянула мне руку.

– Пора нам сказать прощальные слова.

Держась за руки, мы вошли в Иной Мир. С каждым шагом еда у меня в животе застывала. Я думала, что меня вышвырнут прочь, что я натолкнусь на стену воздуха, но с каждым шагом кулон-скворец трепетал на моей коже – тёплый, дышащий. И вскоре моя рука легла на ворота, наши ключи провернулись в замках, двери распахнулись, и нас затопил аромат яблоневых цветов.

– Идеально, – вздохнула Индиго.

Да, это было идеально. И я стояла там, нетронутая. Иной Мир узрел меня в моей грязи, в моём грехе, и всё же любил меня.

– Ох, – выдохнула я, чувствуя, как моя душа расслабляется от облегчения.

– Знаю. – Индиго обняла меня. – Но скоро мы вернёмся.

Я не ответила, потерявшись в объятиях чего-то гораздо большего. В тот миг, когда я переступила порог, Иной Мир потянулся ко мне. Дуб застонал, а ива потянула ветви, лилии согласно кивали, а цветки пели в ветвях яблонь. Я была готова к тому, что осиротею без этого мира. Но напротив, он приветствовал меня, и в тот миг я осознала движение священных вещей.