Последняя сказка

Следующие несколько минут прошли словно в тумане. Вспышка фотоаппарата где-то рядом заставила ее очнуться, но уже в следующее мгновение раздался голос Бериота. Омарейл пора было уходить. Только тогда она заметила, что Король и Королева стояли рядом. Вместе они покинули балкон, откуда прошли в Голубую столовую – там был сервирован праздничный обед. Принцесса не сразу взялась за еду: ей нужно было время, чтобы прийти в себя. Вскоре к ним присоединился Бериот, который сообщил, что все прошло даже лучше, чем он ожидал.

Сразу после обеда Омарейл следовало вернуться в свою комнату, чтобы подготовиться к следующему мероприятию – встрече с Советом Девяти. Для этого был подготовлен более строгий наряд, а на столике у зеркала ее ждала другая тиара, «Слезы Луны», украшенная двумя десятками жемчужин в виде капель.

«Знакомство» с Патерами было для Омарейл не менее волнительным, ведь они уже видели принцессу, но еще пока не знали об этом. Всю неделю она репетировала речь, с которой предстояло выступить перед Советом. Какой будет их реакция?

После вечернего чая Омарейл проводили в Мраморную библиотеку. Она ступила в комнату, расправив плечи и высоко подняв голову. Прошла к небольшой трибуне. В библиотеке, помимо девяти Патеров, были Король, Королева и Советник, а также помощники Патеров и несколько слуг.

Текст принцесса выучила назубок, поэтому слова вылетали изо рта сами, она же имела возможность следить за реакцией собравшихся.

Джан Дженна, Патер Агры, едва увидев Омарейл, чуть сощурился, всматриваясь в ее лицо. Он будто не мог вспомнить, где мог встречать ее раньше. Север Бордора, Патер Успада, глядел бесстрастно, на его лице появился интерес, только когда принцесса в своей речи затронула открывающиеся перед ней возможности, в том числе – проведение всех церемоний в соответствии с требованиями служителей Света. Именно это когда-то стало для него причиной проголосовать за освобождение принцессы, и вот теперь он одобрительно закивал головой, услышав, что все традиции и ритуалы будут соблюдены. Но он не узнал ее. Шиет Дольвейн смотрела с любопытством, но так как они не встречались прежде, эту реакцию можно было объяснить тем, что Патеру Тоблаудана была просто интересна личность принцессы. С Патером Клоустена Омарейл тоже была едва знакома, на том празднике в Остраите он вряд ли обратил на нее внимание. Не узнал ее и Зной Канари, Патер Остраита. Зато Патер Лебрихана, господин Боргейн, определенно догадался, что не так давно встречался именно с наследницей. На его немолодом лице читалась легкая усмешка, будто он разгадал трюк фокусника. С интересом принцессу рассматривал и Патер Фортосдора, Иан Планта, – Омарейл была уверена, что если он до сих пор не догадался, кто был у него в гостях в Кабаньем приюте, то поймет при личной беседе. Патер Астрара же казался чем-то недовольным – и не зря. У Омарейл были планы на его счет, как и насчет Зноя Канари. Еще во время подготовки к этой встрече она сообщила отцу и Советнику о жаждущем независимости Остраите и о спорной лояльности Толка Таммита.

Особняком держался Ил Белория. На его лице застыло выражение вежливой заинтересованности, поза была небрежная, он опирался спиной о деревянную колонну и, чуть задрав голову, смотрел из-под опущенных ресниц.

Уже после выступления, за которое она получила горячие аплодисменты, Омарейл заметила, что Патер Нортастера заговорил с Королем. Но принцесса не могла подойти к ним, так как сама была занята разговорами. Сначала Иан Планта неуверенно поздравил ее с Явлением и прекрасной речью.

– И знаете, есть одно большое дело, которым я планирую заняться, оно касается деревни Лимпа, – многозначительно произнес он.

Омарейл вопросительно подняла брови:

– В самом деле? Я знаю о ней.

– Хотел бы заручиться вашей поддержкой.

Она одарила его снисходительной улыбкой:

– С удовольствием обсужу это во время нашей с вами личной встречи. Договоритесь с Бериотом о дате.

Она ощущала сомнение Патера Фортосдора, но предпочла так и оставить его в замешательстве.

Затем подошел Патер Лебрихана. Не сводя с принцессы мудрого взгляда, он сказал:

– Вы смелее, чем я всегда о вас думал, Ваше Высочество.

– Мне льстит, что из всех черт характера вы выделили именно смелость, – отозвалась она. – Мои поступки могли навести и на другие выводы.

– Я в ваших действиях вижу больше пользы, чем вреда.

Омарейл подумала, что, с точки зрения господина Боргейна, принцесса покинула башню уже после того, как Сова сделала свое второе предсказание, якобы дающее свободу. Возможно, поэтому и преступление ее не казалось ему таким шокирующим. Принцесса предпочла не опровергать это, хотя и испытывала стыд.

Джан Дженна, наблюдая, как принцесса общается с другими Патерами, все пытался вспомнить, почему лицо ее казалось ему знакомым, – это было написано на его собственном. И Омарейл могла точно назвать момент, когда его наконец озарило. Он дождался возможности начать разговор и довольно произнес:

– Блестящая партия, Ваше Высочество. Тонко разыграно.

Она слегка наклонила голову.