Последняя схватка. Армагеддон 2000. Ребенок Розмари

— Дин, осталось три, но я не могу больше терять время. — Он помедлил, затем еле слышно продолжал: — Единственный способ отделаться от Назаретянина — это истребить по всей стране всех младенцев мужского пола, родившихся ночью двадцать четвертого марта.

Дин оторопел, не веря своим ушам. Он посмотрел на Дэмьена. Лицо Торна выражало твердую решимость, и Дин даже присвистнул, пытаясь мысленно охватить грандиозность этого предложения.

— Но можем ли мы быть уверены, что Он до сих пор еще здесь, в стране, — сделал он слабую попытку возразить.

— В пророчестве сказано, что Он явится с острова Ангелов, — заявил Дэмьен. — А у этих педантичных христиан имеется отличительная особенность: они точно придерживаются буквы предсказания.

Они прошли в сад. Дэмьен сорвал цветок с куста рододендрона и принялся обрывать лепестки.

— Как Барбара? — поинтересовался он.

— Хорошо, — ответил Дин.

— А как твой сын?

Дин тут же подавил в себе страшную догадку, не желая делать из слов Дэмьена ужасного вывода.

— Прекрасно, прекрасно, — заверил он Торна.

Их окликнули, Дин повернулся и увидел, что к ним подбегает Питер. Он весь светился от радости, но Дэмьен даже не взглянул на него, по-прежнему не сводя глаз с Дина.

— Он ведь родился ночью двадцать четвертого марта, не так ли?

— Кто? — Дин прикинулся дурачком и тянул время.

— Твой сын.

— Нет. — Впервые Дин солгал Дэмьену. До сегодняшнего дня в этом не было ни нужды, ни смысла. Этот человек читал все его самые сокровенные мысли. — Нет-нет, — повторил Дин, — двадцать третьего марта, как раз перед полуночью.

Питер подбежал к ним и передал, что мама готова начать работу.

— Скажи ей, что мы уже идем, — пообещал Дэмьен, все еще пристально глядя на Дина. Он оборвал с цветка все лепестки и теперь мял в пальцах его сердцевину. — Уничтожьте Назаретянина, — еле слышно произнес он.

Дин в изнеможении пожал плечами. Легко сказать.

— Но как? — раздраженно бросил он.

— Для этого-то и существуют ученики, — просто заметил Дэмьен, как будто это являлось банальной истиной. — Собери их всех на острове в воскресенье. В субботу я прихвачу с собой на охоту в Корнуэлл Кейт и Питера, так что туда я доберусь сам.

Он повернулся и зашагал к дому, улыбнувшись и пожелав Дину приободриться.

Дин наблюдал за ним. Да уж, приободриться. Пожелание в духе британцев. Возьми себя в руки. Вот теперь можешь и чай с орешками попить. Внезапно Дин осознал, как остро он ненавидит эту женщину. Все это ее вина. Именно она оказывает на Дэмьена плохое влияние. И впервые с той самой давней вечеринки с Полем Бухером Дин почувствовал безотчетный страх, будто он совершил ужасную и непоправимую ошибку. Волна внутреннего сопротивления поднялась было в нем, но он тут же совладал с ней и направился в кабинет, где хранились документы, в том числе и разнообразные списки. Бежать ему было некуда. Он давно продал свою душу, и никто не мог возвратить ему ее. Сожалеть о чем-то уже поздно. Однако, подойдя к письменному столу и подняв телефонную трубку, он поклялся себе, что одной вещи не сделает никогда, даже если это будет означать для него великие муки…

В тридцати милях к востоку в Чэнсэри Лейн — самом сердце обитания английских юристов — молодой адвокат по имени Фрэнк Хатчинс поднял трубку, внимательно выслушал звонившего и, порозовев от волнения, повесил ее. O i вызвал своего клерка и отпустил его на весь день. Убедившись, что персонал покинул контору, Хатчинс подошел к сейфу и, раскрыв его, вытащил объемный, черный адресный справочник. Он положил его рядом с телефоном.

Сколько же прошло лет, как долго все это длится, — попытался вспомнить адвокат. Три года назад его взяли на службу, правда, целый год он валял дурака, томительно ожидая настоящего дела. Наконец, ему оказали такую честь, и он достойно справился со своей работой. А начат Хатчинс с того, что принялся выуживать из воскресных газет нужную информацию. Он выискивал заголовки вроде «Сатанизм и сотворенное им зло».

Адвокат тщательно исследовал подобные статьи. За одним телефонным звонком следовал другой — тяжелая это была работка: выбирать зерна среди плевел. Ведь сколько развелось в мире разных шарлатанов и мошенников. Однако в конце концов у него накопилось изрядное досье.

И вот теперь его час пробил. Хатчинс трудился весь день напролет, и когда, наконец, покинул свой кабинет, в ушах все еще стояло дребезжанье телефонных звонков. Адвокат закатился в бар и, в одиночестве восседая за стойкой, наслаждался уютным покоем, потягивая свое «черри».

Для сестры Ламонт поменять свои рабочие часы на другую смену было делом несложным. Подружка Шарон знала о ее новом ухажере и догадывалась, как он ей до(эог. Когда Ламонт ее попросила, Шарон великодушно уступила, проворчав, правда, что теперь у нее получилась двойная смена. Но ведь так работали все на свете. Сегодня я — тебе, завтра ты — мне. Не исключено, что в следующий раз мне понадобится встретиться со своим дружком*