Последняя ставка

– Я совсем недавно въехала. – Диана извлекла из кармана двадцатидолларовую купюру. – У меня даже машины еще нет. – Нельзя ли заплатить кому-нибудь, чтобы отвез меня на работу? Это недалеко – сразу за колледжем.

Старушка посмотрела на деньги.

– Я могла бы вас отвезти, когда мое белье отстирается, если вы не против поездки в помятом десятилетнем «Плимуте».

– Мне безразлично, какая машина, но нельзя ли поехать сейчас?

– А как же ваши вещи?

Диана махнула рукой в сторону деревянной полки, прикрепленной к белой стене.

– Думаю, следующий, кто придет, просто отложит их в сторону.

– Наверняка. – Старушка взяла двадцатку. – Ладно, если вы выгребете мое барахло и донесете до квартиры, я вас отвезу. Думаю, стирку можно и отложить.

– Отлично, – сказала Диана. Ее локти и колени начали дрожать, она чувствовала, что очень скоро разрыдается, и ей очень не хотелось, чтобы это случилось, пока она еще находится в районе, где собрались несчастные небесные тела.

Крейн уже собрался выйти из своего номера в «Сёркус-сёркус», но тут зазвонил телефон.

Он оставил записку Мавраносу, который бродил по городу в поисках изменения фазы статистической вероятности, засунул за пояс свой револьвер, застегнул молнию на нейлоновой куртке и застыл, взявшись за дверную ручку и глядя на звенящий телефон.

«Оззи или Арки, – подумал он. – Даже Диана не знает, что мы здесь. Если это Арки, он наверняка захочет, чтобы я помог ему в какой-нибудь глупости, а мне нужно отправляться в трейлер к Пауку Джо. А если это Оззи, у него могут быть какие-то новости о Диане, для меня может найтись возможность чем-то помочь ей, и, возможно, я хоть частично перед нею оправдаюсь».

Ради Дианы, подумал он, делая шаг обратно, к телефону, можно и отложить Паука Джо на другой раз.

Он поднял трубку.

– Алло…

В первый миг он не мог понять, кто это звонил, – в трубке раздавались только рыдания.

– Алло! – уже с тревогой повторил Крейн. – Говорите!

– Сынок, это Оззи, – раздался сдавленный от слез голос старика. – Я снова в полицейском участке, и тебя тоже ждут сюда. И Архимедеса.

– Что случилось?

– Скотт, она погибла. – Старик громко хлюпнул носом. – Диана погибла. Она вернулась к себе домой, чтобы кое-что забрать, и ее взорвали. Я там был и видел это своими глазами… я должен был пойти с нею, но со мною был Оливер… мой Бог, я ведь желал вам обоим только хорошего!

Диана погибла.

И напряжение, и надежда разом покинули Крейна, и когда он заговорил, в голосе его прозвучала лишь усталость беспредельного отчаяния:

– Ты… ты был хорошим отцом, Оззи. Все смертны, но ни у кого не было отца лучше, чем ты был для нас обоих. Она любила тебя, и я люблю тебя, и мы оба всегда знали, что ты любишь нас. – Он вздохнул, а потом зевнул. – Оз… возвращайся-ка ты домой. Вернись к тому, что, как ты сам говорил, тебе так нравится: романам Луи Ламура и трубкам «кайвуди». – «Уйди смиренно в сумрак доброй ночи, – мысленно добавил он, – последуй мирно в край, где света нет[18]».

Телефонная трубка сделалась неподъемно тяжелой, но Крейн положил ее на рычаг совершенно беззвучно.

Какое-то время он сидел на кровати, не думая совершенно ни о чем. Он знал, что полицейские хотят побеседовать с ним и рано или поздно постучатся в двери, но не имел никакого желания ни встречаться с ними, ни скрываться от них.

Телефон снова зазвонил. Крейн сидел неподвижно, пока звон не прекратился.

Он читал когда-то, что атмосферное давление на уровне моря составляет четырнадцать футов на квадратный дюйм. И сейчас смутно гадал, сможет ли он встать под такой тяжестью или способен лишь удержаться сидя и не вытянуться навзничь поперек кровати.

Но тут он уловил запах. Утренний запах; он знал, что это такое – горячий кофе.

Он повернулся к тумбочке – и остолбенел.

Там, рядом с часами, исходила паром чашка с кофе, белая чашка из «Макдоналдса» с надписью «С добрым утром». Когда-то они со Сьюзен купили полдюжины таких.

Он поднялся и вышел из комнаты.

Во вращающемся баре полицейские легко смогли бы его найти, поэтому он спустился в лифте, вышел через главный вход «Сёркус-сёркус» и пересек просторную автостоянку, над которой гигантская белая обезьяна размахивала руками, словно направляя транспортный поток, стремящийся на юг по залитому солнцем Лас-Вегас-бульвару. Там он остановил такси и попросил отвезти его во «Фламинго».

Выйдя, он медленно побрел по многолюдному тротуару, поднялся по ступенькам, вошел в обрамленные бронзой двери казино и во внезапно сгустившемся застеленном ковровой дорожкой полумраке пробрался между игровыми автоматами и столами для блек-джека к бару в глубине.

– Порцию «Вайлд тёрки», – сказал он, когда официантка наконец-то подошла к его угловому столику, – и «будвайзер». Ах да, и не могли бы вы принести телефон на этот столик. Я жду звонка.

В этот ранний утренний час бар оказался почти пуст. Он был освещен довольно ярко, так что зал казино за открытым арочным проемом казался совсем темным, и оттуда доносилось бессмысленное звяканье, да изредка мелькали вспышки света.