Последняя ставка

Автомобиль остановился. Его задние двери уже были открыты, и мужчину в костюме молниеносно перегрузили из контейнера в багажник. «Рабочие» забрались туда же и закрыли за собой двери.

Улыбающийся человек взял видеокамеру под мышку и зашагал по траве к автомобилю. Остановившись, он снял свой белый шлем и сел на пассажирское сиденье, все так же продолжая улыбаться.

Автомобиль снова двинулся вперед, повернул на восток около многоэтажной стоянки, сделал петлю и, свернув на Фламинго-роуд, двинулся на запад, включая поворотники на каждом повороте, строго придерживаясь разрешенной скорости и не вызывая никаких подозрений.

На голову Ала Фьюно набросили одеяло, в запястья вывернутых за спину рук больно врезалась узкая полоса пластикового хомута-стяжки; лодыжки тоже были связаны, несомненно, такой же стяжкой.

Его сердце отчаянно колотилось, но он уже снова мог дышать, и он принужденно улыбался в исцарапанный металлический пол автомобиля. Старина, тебя всегда выручал ум, говорил он себе, и ты найдешь способ договориться, или отбиться, или сбежать. И вообще, кто эти парни? Друзья Рикалвер и толстяка? Проклятье, я ведь наконец-то почти добрался до Скотта Крейна. Интересно, они собираются забрать себе золотую цепочку, приготовленную для Крейна. Если да, то у них еще что-то на уме.

Один из его похитителей заговорил:

– Прежде чем Флорес доберется с Солт-Лейк-стрит, мы вполне сумеем перекусить. Я не успел позавтракать.

– Конечно, – ответил сидевший на переднем сиденье. Что ты предлагаешь?

– Пошли в «Маргариту», – сказал первый.

Фьюно не любил, когда его игнорировали.

– С мусорным баком и униформой вы хорошо придумали, – сказал он из-под одеяла, довольный тем, что сумел вложить в голос шутливую иронию. – Все равно что заложить карандаш за ухо, блокнот в руку и – опа! – тебя никто не видит.

– Заткнись, б…ь, – бросил человек, сидевший впереди, и продолжил свою беседу: – Это во «Фронтире».

– Ну, что? – сказал еще один, сидевший прямо над Фьюно. – Там, к тому же, готовят лучшие во всем городе чимичанги.

– Чушь, – проворчал четвертый.

– Там, в подвале «Фламинго», остался один парень, – сказал Фьюно, выразительно хохотнув, – который задолжал вам очень богатый ланч. Вы спасли ему жизнь. Я собирался подарить ему эту золотую цепь, а потом надрать задницу.

– Заткнись, шкура.

Фьюно даже обрадовался тому, что накрыт одеялом, потому что вдруг почувствовал, что ярко краснеет. Помилуй Бог, он же сказал, что хотел подарить Крейну золотую цепь, а потом добавил что-то о заднице. Что, если эти люди приняли его за содомита?

– Я… я спал с его женой… – начал Фьюно, ощущавший приближение отчаяния.

– Заткнись, шкура. – Кто-то чувствительно стукнул его по затылку костяшками пальцев. – И они сами делают тортильи, прямо при тебе.

– Меня устроил бы и бургер где угодно, – сказал сидевший спереди.

Ровный гул мотора и плавность езды говорили Фьюно, что они находятся на автостраде; он не знал, на какой именно, но все автострады здесь быстро приводят из Лас-Вегаса в пустыню.

Один из этих людей мог быть тем человеком, который, как он всегда знал, существует где-то в мире, тем, кто когда-нибудь убьет его, став тем самым важнейшей персоной в жизни Ала Фьюно.

И теперь – теперь! – они не хотят даже разговаривать с ним!

Всякий раз при попытке завязать разговор – совершенно искренне, без всяких претензий – его стукали по голове и называли шкурой. Это было даже хуже, чем, скажем, козлом. Последнее означало, по крайней мере, что его воспринимают как представителя мужского пола и начала. А «шкура» звучало прямым оскорблением.

В конце концов автомобиль начал сбавлять ход, и Фьюно услышал, как под колесами захрустел гравий.

Он напрягся. Когда автомобиль остановится, он вскинется всем телом и, если повезет, ударит головой в лицо того, кто сидит над ним; скинув одеяло с головы, он сможет выхватить у него пистолет, а потом, вывернув связанные руки в сторону, сможет стрелять.

Автомобиль остановился, и он постарался использовать отдачу амортизаторов, чтобы вложить больше силы в свой бросок…

Но человек, сидевший прямо над ним, по-видимому, передвинулся к задней двери после того, как произнес последнюю реплику, и Фьюно лишь коснулся головой потолка и снова рухнул лицом вниз.

Похитители, похоже, даже не заметили его действий. Фьюно услышал, как откинулась хвостовая дверь, и даже сквозь одеяло учуял пряный запах сухого воздуха пустыни; тут же кто-то из «рабочих» схватил его за лодыжки и поволок, другие руки подняли его за локти, а потом опустили на песок, и с него сдернули одеяло.

Он повернул голову, приподняв лицо над песком, и, моргая от яркого солнца, попытался посмотреть по сторонам. Похитители отступили. Один из «рабочих», прищурившись, смотрел куда-то, вероятно, наблюдая за дорогой. Высокий человек в гавайке надел свой пробковый шлем и, улыбаясь во все свои белые зубы, передернув затвор собственного пистолета Фьюно, дослал патрон.