Последняя ставка

Все так же обратившись лицом к деревьям, Диана остановилась; она подумала о той ночи, когда ее мать была убита, а она выжила, и ее нашли Оззи и Скотт.

И она в который раз подумала об Оливере и Скэте.

Она заставила себя перестать хватать ртом воздух и вздохнуть ровно и глубоко.

– Ты так и сделала? – чуть слышно спросила она. – Смогла бы ты… уйти от той смерти, если бы не задержалась, чтобы положить меня в безопасное место, где меня вскоре нашли посторонние люди?

Ответа не было, и Диана, оставаясь на коленях, повернулась и посмотрела вверх.

Она дрожала всем телом, но не отводила глаз от взгляда богини.

«Встань, дочь, – произнес голос, – и прими мое благословение».

Диана поднялась на ноги, чуть наклонившись вперед, против усиливавшегося берегового ветра. Над головой беззвучно летали совы.

– Моя… подруга, – осмелилась сказать Диана. – Мать, не могла бы ты благословить и ее?

«Я не вижу никакой подруги».

Диана посмела отвлечься от лика, нависавшего над нею в небесах, и всмотрелась в тени, колыхавшиеся под деревьями.

– Нарди, – позвала она. – Выходи.

– Я умру.

Диана устало улыбнулась.

– Но ведь не сейчас же.

– Я не… – всхлипнула Нарди в темноте, – я совершенно неподобающе одета!

– Все одеты неподобающе. Она не станет опускаться до таких мелочей. Выходи – если тебе не очень страшно. Если не осмелишься, я смогу тебя понять.

Нарди нерешительно выступила из темноты на освещенную луной траву, а потом, с видимым усилием, подошла и встала рядом с Дианой.

– Мне очень страшно, – сказала она, глядя в землю. – Но я еще больше боюсь того, чем стану, если не сделаю этого. – Она тяжело вздохнула. – Идёт?

– Подними голову, – сказала Диана.

Нарди повиновалась, и Диана за мгновение до того, как тоже возвела глаза навстречу нечеловеческому взгляду из горних высей, увидела, как лицо подруги озарилось отраженным светом.

«Будь истинным другом моей дочери, Бернардетт Дин».

– Да, – прошептала Нарди. – Буду.

А потом сформировалась идея – нечто вроде омовения, очищения или крещения, – и в сознании Дианы появилась четкая картина огромного озера за грандиозной искусственной плотиной.

Лик придвинулся ближе и подул на них, и теплый ветер этого дуновения сорвал их с места. Темный остров исчез, и их пронесло, вращая, через просторные золотые залы, колонны которых отзывались в тон триумфальному хору глубоких сверхчеловеческих аккордов, как будто море и все горы мира обрели голоса, чтобы пропеть песню, которая старше самого человечества.

И их двоих заметили издали и приветствовали.

А потом они восходили сквозь тьму, и единственным якорем для Дианы была ладонь Нарди, которую она крепко сжимала в своей руке. Где-то в непонятном отдалении начали подмигивать лампы, и все громче становился нечленораздельный шум.

Ноздри Дианы защекотал сигаретный дымок – и через мгновение ей по ушам ударил многоголосый рокот человеческих голосов и щелканье фишек, и она снова смогла видеть, что происходит вокруг.

Они с Нарди сидели на табуретах в одном из полутемных баров «Сизарс пэлас»; разъединив сцепленные руки, они растерянно уставились друг на дружку.

– Как вы себя чувствуете, девочки? – спросил бармен.

Диана подняла стакан, стоявший перед нею, понюхала прозрачную жидкость, которой там еще оставалось на палец, и не уловила вовсе никакого запаха. Тогда она кашлянула, прочищая горло, и осведомилась:

– Э-э… что мы пьем?

Бармен даже не стал выказывать удивления.

– Хинную воду.

– Отлично, дайте нам еще по одной.

Сердце Дианы все еще колотилось, и она как будто лишилась периферического зрения; чтобы вновь встретиться взглядом с Нарди, ей пришлось смотреть прямо на нее. Пепел в ближайшей пепельнице вовсе не шевелился, но Диане казалось, будто она до сих пор чувствует в своих волосах горячий ветер материнского дыхания.

Нарди стиснула пальцами край стойки.

– И, как ты думаешь, – прошептала она, – мы должны остаться здесь?

– Да, – ответила Диана, – мне кажется, мы здесь встроены в схему.

Как ни удивительно, по стойке в их сторону шествовала живая черепаха величиной с обеденную тарелку, расталкивая короткими кожистыми лапами стоявшие на ее пути стаканы.

Во рту, похожем на клюв, она держала покерную фишку. Панцирь и кожа черепахи отливали золотом, возможно, из-за искусственного света. И, похоже, никто, кроме них, ее не видел.

Диана заставила себя не закрывать глаза.

– М-м-м… черепаха, – сказала она ровным голосом. – Подходит к тебе с той стороны.

Нарди поджала губы и кивнула, вздохнула и лишь потом повернулась посмотреть.

Черепаха уже поравнялась с ее стаканом. Тут она опустила голову и разжала челюсти, и фишка со щелчком упала на полированную поверхность стойки. Нарди медленно протянула руку и взяла фишку, а черепаха снова кивнула – и исчезла.

Обе женщины вскочили, пораженные этим внезапным беззвучным исчезновением, и бармен, как раз подходивший с их заказом, разлил немного хинной воды из одного из стаканов.

– Что случилось? – раздраженно спросил он, оглядываясь по сторонам.