Последняя ставка

– Почти наверняка это твой биологический отец, – раздраженным тоном ответил Оззи. – Злой король. Он мог не распознать тебя в той треклятой игре; знай он, что между вами и так существует генетическая связь, ему не нужно было бы возиться с тем, чтобы усыновить тебя через карты.

Крейн даже рот разинул.

– Как… нет, ну как Рики Лерой мог оказаться моим отцом? – Он хорошо помнил человека заметно старше, который столько раз возил его рыбачить на озеро Мид, когда ему самому было четыре-пять лет.

– Он в новом теле, – сказал Мавранос.

– Совершенно верно, – подтвердил Оззи. – Ты, наверно, не слушал меня: он может делать такое. И, возможно, после того, как ты его видел, он сделал операцию по перемене пола.

– А возможно, – добавил Крейн, – у него есть и мужское, и женское тела, которыми он пользуется.

Оззи нахмурился.

– Да, конечно. Мне и самому следовало подумать об этом – надеюсь, я еще не настолько стар, чтобы перестать соображать. – Он пригубил виски. – И еще, я видел много бубновых девяток и десяток вместе, а это на самом деле означает, что действие идет прямо сейчас.

– Я готов отправиться, – сказал Мавранос.

Оззи посмотрел на сигарету Мавраноса – дым поднимался почти вертикально вверх, – поднял стакан и внимательно посмотрел на него. Потом он повернулся на стуле и посмотрел на телевизионный экран, где изображение стало цветным.

– Что вы, ребятки, думаете насчет ланча?

– Не отказался бы перекусить, – ответил Крейн.

– Мне кажется, что окно для предсказаний закрылось, – сказал Оззи. – Поэтому я сейчас допью вот это, вернусь за стол и надеру несколько задниц, коль скоро они уверились, что я – классический пример жертвы Альцгеймера.

Крейн и Мавранос направились в маленькую закусочную, находившуюся в дальнем конце огромного, как ангар, помещения, и заказали сэндвичи с ростбифом, а Оззи снова спустился в игровой зал.

Через некоторое время Крейн поднялся и отправился по периметру зала в мужскую комнату. Когда же он вышел оттуда, один из телефонов-автоматов, находившихся перед ним, зазвонил, и он автоматически поднял трубку.

– Алло…

В трубке молчали, но внезапно его сердце забилось быстрее, и голова закружилась.

– Сьюзен?..

Он услышал лишь щелчок и, через мгновение, короткие гудки, но когда и сам повесил, наконец, трубку, то понял, что мысленный эксперимент с официанткой был непоказательным – его сексуальный отклик работал как нельзя лучше.

Когда Оззи наконец-то вернулся и медленно поднялся по ступенькам, тяжело опираясь на алюминиевую трость, оказалось, что он не только вернул проигранное, но и получил четыреста долларов сверх того.

– Ну, что, готовы ехать? – спросил он.

– Машина ждет, – ответил Мавранос, поднимаясь и допивая пиво. – Куда направимся?

– Сначала в магазины, скажем, в «Тарджет» или «К-март», за продуктами, – сказал Оззи. – А потом… – Он, словно не видя, посмотрел по сторонам, – в Лас-Вегас.

Воздух внезапно сделался сухим, а когда Крейн встал с места, ему почудилось, будто сквозь беспрерывное пощелкивание фишек донесся звонок телефона-автомата.

– Давайте-ка поедем побыстрее, – сказал он.

Книга вторая Мистигрис

…если скажут вам: «вот, Он в пустыне», – не выходи́те…

Матфей, 24:26

Что там за звуки с небес,

Тихий плач материнский,

Что там за орды несутся

По иссохшей безводной равнине,

Коей нет ни конца и ни краю.

Что за город там над горами

Рассыпается в лиловом небе.

Падают башни.

Т. С. Элиот, Бесплодная земля[12]

Вы, как монеты: эта – золотая,

А та – фальшива, но на всех, поверь,

Оттиснут чистый образ короля.

Альфред Теннисон. Королевские идиллии[13]

Мистигрис – покер, в который играют колодой с джокером.

Энциклопедия «Britannica», 11-е изд., 1911

Глава 14 Выработка оперантной реакции

Юго-восточнее хребта Сьерра-Невада на сотню миль раскинулась обширная мрачная безжизненная пустыня Мохаве, постепенно поднимающаяся к изломанным горам, которые морщат восточный край Калифорнии, вершинам с названиями вроде Девилс-плейграунд – Игровая площадка дьявола – и горы Олд-вумен – горы Старуха. С юга пустыню обрамляют горы Сан-Бернардино, за которыми лежат долины Коачелла и Империал, широкие лоскутные одеяла из разноцветных прямоугольников, какими предстают поля моркови и латука, бахчи дынь и рощи финиковых пальм. Вода для их орошения течет на запад по каналам, которые серебряными линиями разрезают пустыню Сонора до самого горизонта и идут от реки Колорадо, усмиренной в наши дни плотинами Гувера, Дэвиса и Паркера.