Последняя ставка

– Как, о, хочу я пивка… – задумчиво пробормотал Мавранос, убрав ногу с педали тормоза и поворачивая руль, но не отрывая при этом глаз от листка.

– Смотри на дорогу! – рявкнул Оззи. – У тебя, как всегда, банка с пивом зажата между колен, и, откровенно говоря, я считаю, что ты пьешь слишком много.

– Нет, – ответил Мавранос, – я имел в виду «пи», понимаешь, «пи».

Оззи уставился на него.

– Хочешь пописать? А не выпить? Что это тебе приспичило? Разве нельзя было?..

Мавранос передал листок старику, посмотрел на дорогу и нажал на акселератор.

– «Пи» – отношение длины окружности к ее диаметру, если ты забыл. Произведение радиуса на «пи» в квадрате – слышал такое? «Пи» – одно из иррациональных чисел, три целых и бесконечное количество цифр позади десятичного знака. Так вот, я произнес одну из фраз, позволяющих что-то запомнить, мнемоническую фигуру для заучивания числа «пи» до двенадцатого, что ли, знака. Я вычитал ее в книге Руди Рюкера. Начинается с «Как, о, хочу я пивка…» – три, один, четыре, один, пять – уловил? Сколько букв, такая и цифра. Но вот продолжения этой фразы для запоминания я не запомнил.

Они пересекли 15-е шоссе. Оззи, прищурившись, смотрел сквозь пыльное ветровое стекло.

– Вон, справа, наш мотель, не пропусти въезд. Архимедес, я, откровенно, не понимаю…

– Видишь, в середине, номера рулетки – три, один, четыре, пятнадцать? Ты на бумагу смотри, я вижу куда ехать. Какие номера там дальше?

– Э-э… девять, двадцать шесть, пять, тридцать пять, восемь…

Мавранос повернул на стоянку, поставил машину неподалеку от их комнаты и выключил мотор.

– Да, – сказал он, – я совершенно уверен, что это «пи». Ну, теперь-то ты согласен, что это должно иметь какое-то значение? Дурацкая рулетка, колесо которой ни с того ни с сего начинает выписывать число «пи»? Хотелось бы знать, какие номера выпадали за другими столами. Полагаю, что квадратный корень из двух, а то и из минус единицы.

Оззи потянул за ручку, распахнул дверь и осторожно выбрался на горячий асфальт.

– Даже не знаю, что тут сказать, – сказал он, хмуро глядя на Мавраноса, когда тот запер свою дверь и, обойдя автомобиль, подошел к нему. – Пожалуй, что да, если эти цифры действительно образуют «пи», как ты говоришь… и все же мне кажется, это не то, что тебе нужно. Это что-то другое – что-то такое, что сейчас творится здесь…

Молодой человек спортивного вида доставал с заднего сиденья белого «Порше», стоявшего на соседнем месте, большую сумку. Он старательно не смотрел на подъехавших, не заметил, что Оззи шагнул вперед, и, с силой вырвав сумку из маленькой машины, толкнул старика своей кладью в подбородок.

– Смотри, куда машешь, – раздраженно бросил Оззи.

Молодой человек что-то пробормотал и, поспешно подойдя к двери седьмого номера, принялся пихать ключ в скважину.

– Полон город зомби, будь они неладны, – посетовал Оззи, повернувшись к Мавраносу.

Мавранос подумал, слышал ли сосед последнюю реплику. Мгновением позже молодой человек с силой захлопнул за собой дверь.

Пожалуй, что слышал, решил Мавранос.

Порывистый ветер, срывавшийся с зубчатого хребта Вирджин-маунтинс, трепал желтые цветки энцелии, густо усыпавшие склоны долины, и рябил барашками широко раскинувшийся простор глубоких голубых вод озера Мид. Отпускники, взявшие напрокат лодки в Мид-рисорт-сёркл, сидя в своих суденышках, неумело отталкивались от причалов, бензин напитывал воздух летучими испарениями и окрашивал радужными разводами воду около причалов и рамп.

Рей-Джо Поге рванул на своем водометном глиссере метров на сто вперед от притулившихся на берегу продовольственного магазина и лавки с наживкой, но ветер поднял в озере серьезное волнение. Поскакав несколько секунд на сиденье, пытавшемся вырваться из-под него, он снял ногу с педали газа, и прокатная лодка закачалась на волнах под пустым голубым небом.

Во внезапно наступившей, пусть и относительной, тишине он, прищурившись, окинул взглядом острова, широко разбросанные вдоль побережья долины Боулдер-бейсин. Во вторую половину воскресного дня здесь было полно лодок, но он не сомневался, что без всяких трудностей отыщет уединенный бережок, где можно будет утопить голову. Металлическая коробка, стоявшая рядом с ним на сиденье, свалилась на пол, и он аккуратно поднял ее, поставил на место и положил сверху свернутый канат.

Голова в металлической коробке.

Он убил не так уж мало людей и не испытывал никаких душевных терзаний по этому поводу, и поэтому очень удивился тому, насколько тяжело он переживал убийство Макса. Сейчас он чувствовал себя растерянным, как после тяжелого похмелья, и при каждом взгляде на коробку испытывал тревогу.