Последняя страна

— Да, сэр. Вроде как приняли новую судостроительную программу — вместо авианосцев будут делать какие-то вертолетоносцы, вот с такими птичками[88]. Морскую пехоту — будут постепенно переводить на них. Считается, что постоянные базы наземных сил могут стать опасными и нужно что-то вроде плавучих баз, на которых будут базироваться морские пехотинцы, доставлять к цели их будут вертолеты и точно так же — они будут возвращаться обратно. Вроде как для борьбы с мятежниками, с взбунтовавшимися туземцами. А так как в той местности, в которой будет высадка, может не быть посадочных площадок — требует отработать быструю высадку на висении.

— А сам что думаешь?

— Полная херня, сэр. Этот вертолетоносец будет недостаточно защищен — корыто, которое потопит даже торпедный катер, и на котором может погибнуть несколько сотен парней. А этот вертолет… его слишком облегчили, там нет никакой брони, только каркас, обтянутый авиационным брезентом, и сидения. Хорошая очередь даже легкой ЗУ — и эта штука полыхнет как факел. А нас теперь ориентируют не на диверсионную деятельность, а на борьбу с терроризмом и повстанческими движениями, как будто армия не может с ними справиться. Требуют создать антиповстанческую роту, и вроде у морских пехотинцев на этом деле будет тренироваться целый полк. Говорят, дело идет с самого верха и под контролем Самого…

— Понятно. Ты кстати не остепенился?

— Нет, сэр. С этим делом лучше повременить.

— Не тяни. Я тоже — повременил.

Сэр Роберт сменил тему

— Как русский?

— Хорошо, как вы и приказывали.

— Ест?

— Да, сэр. Я приказал обходиться с ним как с одним из своих. Мы даже камеру ему дали отдельную, офицерскую.

— Говорит что-то?

— Молчит, сэр. Но я и не спрашивал.

Это было хорошо. Сэр Роберт задал последний вопрос

— Ничего подозрительного на базе не было? Русские наверняка охотятся за ним до сих пор, а ты помнишь, что творилось в Мирбате.

Керзон улыбнулся

— Русские — в Пуле, сэр? Ха! Пусть подходят…

* * *

На пути к русскому — требовалось преодолеть три поста, на каждом из которых — предъявляли документы. На последнем посту — у самой камеры сидел солдат в форме Королевской морской пехоты, что ничего не значило, потому что СБС тоже носили форму Королевской морской пехоты. У него был бельгийский десантный штурмгевер на коленях и журнал для мужчин в руках. Увидев Керзона, и сэра Роберта он вскочил

— Сэр!

— Кинки…

— Да, сэр!

— Вали отсюда…

— Есть, сэр!

— Эй, Кинки…

Солдат повернулся. Керзон стоял с протянутой рукой, и солдат — вынужден был отдать журнал.

— Сгинь с моих глаз.

Сэр Роберт усмехнулся

— У тебя тут что — нечто вроде гауптвахты.

— Да… что-то вроде того. Русский занимает драгоценную камеру, а здесь достаточно накосячивших. Если вы не можете посадить человека в камеру за его проделки — посадите его рядом с камерой, только и всего.

— Умно.

— Вам помощь не нужна?

— Навряд ли, Мэтт.

Керзон достал из кармана ключ.

— Я запру вас там. Извините, сэр, такие требования. Ключ оставлю тут на стуле, и на обратном пути пришлю двух человек. Закончите с этим — постучите и вам откроют. Нормально?

— Более чем, Мэтт. Более чем.

* * *

Русский — сильно изменился с тех пор, как они вытащили его с борта линкора Нельсон, пришвартованного станционером в бухте Мумбаи. Прежде всего — он был аккуратно подстрижен и выбрит и не походил на человека, который год пролежал в гробу, а потом восстал. В камере было достаточно света и потому у него был более здоровый цвет лица. Он был одет в тренировочный костюм британской морской пехоты и лежал на аккуратно застеленном топчане. В углу стоял столик с книгами, сэр Роберт мельком глянул — сверху лежала книга Уинстона Черчилля, действующего пи-эм. Речная война, книга о событиях в Судане. Сэр Роберт — родился через несколько лет после описанных события в военном госпитале в Хартуме…

— Здравствуйте — сказал сэр Роберт по-русски.

Русский никак не отреагировал.

— Тебя не научили здороваться? Или ты потерял дар речи?

…

— Окей — сэр Роберт бросил ему на грудь папку, которую принес — я полагал, что заслуживаю немного уважения за то, что вытащил тебя из той дыры в Мумбае, рискнув своей карьерой и военным трибуналом. Но мне наплевать на то, уважаешь ты меня или нет. И у меня достаточно терпения. Как только сочтешь нужным — посмотри документы, а я пока почитаю.