Читаем Последняя страна полностью

Последняя страна

Горы, регион Дофар. 1949 год, точное время неизвестно

Велехов пришел в себя… точнее, это нельзя было называть этим термином, он просто в какой-то момент начал осознавать себя как сотника Григория Велехова, казака Донского казачьего войска. До этого — его воспоминания состояли из разных цветов и оттенков, света, тьмы — но ничего не складывалось в общую картинку и не давалось осознать себя. Он просто плыл, плыл как одинокий пловец по бескрайнему морю забвения, то ныряя с головой, то вновь — выныривая на поверхность из благословенного покоя.

Был день. Низкий каменный свод — нависал над ним, обещая защиту: бурый, каменный монолит. Под ним — было что-то не твердое и не мягкое, он сам не мог понять, что это. Едва заметно — тянуло дымом.

Где он? Это плен?

Он пошевелился… руки не были связаны, он это почувствовал сразу бы. Но это ничего не значило, местные — могли и не связывать руки. Сами горы — были тюрьмой, он не смог бы пройти по горам и выйти на блокпост, не зная, куда идти. Могли и не связывать… он знал места, где были рабы и трудились они без какой-либо охраны. Куда бежать рабу? Кому он нужен?

Он попробовал подняться — но не смог: не было сил, и голова сразу закружилась. Он понял, что ранен и встать не сможет.

Значит, его кто-то спас и принес в пещеру. Кто?

Свои? Или чужие?

Мусульмане — тоже могли. Могли позариться на выкуп — англичане выкупали своих за золотые соверены, поэтому для племен найти британца было большой удачей, это обещало всему племени нежданный заработок. Может, хотели обменять на кого-то своего — а может, это просто было дружественное племя, которое потом вернет казака командованию в обмен на благодарность и помощь. Такие тоже были… не могло быть так, что все друзья или все враги. Были и друзья и враги.

Друзья и враги. Враги и друзья. Самое сложное было понять — кто есть кто. Кто есть друзья. Кто есть враги…

Он прислушался. Где-то неподалеку — разговаривали люди. Они говорили не на английском, не на арабском, не на русском, не на местных диалектах, которые Григорий научился различать. Их язык — не был похож ни на один из этих языков.

Где он…

Потом — он услышал шаги, разговор. Показалось, что промелькнуло русское слово.

Снова шаги. Лицо в поле зрения. Бородатое лицо…

* * *

На следующий день — бородач пришел не один. Он пришел, когда Григория вынесли из пещеры и положили на солнце.

Человек, который пришел проведать его — присел рядом с ним. Он был чуть выше среднего роста, худощавым, с обветренным, загорелым лицом, бородой. На груди — непривычная экипировка, торчат жестяные прямые магазины автомата.

— Кто вы? Вы русский? Вы говорите по-русски? — спросил он на русском, но со странным, похожим на местный, акцентом. Так говорят люди, которые долго говорили на чужом языке.

Русский?

Григорий покачал головой. Человек — показал смертный медальон… армейского образца.

— Мы нашли это у вас? Это ваше?

Григорий — ничего не ответил

— Я майор воздушного флота, князь Шаховской. Старший офицер здесь. Вы понимаете это?

Григорий — тупо смотрел на него.

— Как вы здесь оказались? Вы со сбитого самолета? Или украли?

Григорий — опять ничего не ответил…

Шаховской — по крайней мере, себя он называл именно так — видимо, потерял терпение, резко встал.

— Как он?

— Серьезные ранения, контузия, господин майор. Потеря крови…

По крайней мере, не врет. Действительно, майор.