Последняя стража

Ночь выдалась непроглядной, но Хаймек знал место сбора, а потому шагал уверенно и быстро. Ветер без помех проходил сквозь дыры в его одежде, но облегчения это не приносило. Мешок за плечами оттягивал его назад. Вскоре мальчик почувствовал, что по спине его течет пот. Добравшись до нужного места, он с облегчением сбросил мешок с плеч и уселся на него. Какие-то странные личности то и дело подходили к месту сбора, а затем так же бесшумно растворялись в темноте. Некоторые из подходивших, подобно Хаймеку, устраивались на земле рядом со своим товаром.

Чтобы скрасить ожидание, Хаймек отдался всегдашним своим мечтаниям, связанным с едой, и стал высчитывать, сколько ячменных лепешек можно было бы испечь из десяти килограммов ячменя. Получилось много. Но не успел Хаймек протянуть руку, чтобы взять первую из них, когда внезапный шум вырвал его из сна и вернул к действительности. Это машина – небольшой грузовичок с притушенными фарами, резко затормозила прямо рядом с ним.

– Эй, спекулянты! Хватай мешки и прыгай в кузов, кто хочет ночевать в другом месте, – кричал веселый шофер. – Считаю до десяти…

«Спекулянты» – это было такое же обидное и оскорбительное даже слово, как «мешочники» или «деляги», но никто на шофера и не думал обидеться. Люди – и Хаймек вместе с ними, живо расхватали свои пожитки и, помогая друг другу быстро заполнили пространство кузова. А пока все разбирались со своими мешками и тюками, Хаймек постарался присмотреть для себя такое место, где его не сдуло бы ветром. После чего он подтянул ноги к самому подбородку и едва ли не с головой закутался в отцовское пальто, готовясь погрузиться в сон. Привалившись спиной к своему мешку, он уже стал было задремывать, мечтая увидеть во сне что-нибудь съедобное, но веселый водитель снова вырвал его из мира грез.

– Ну, уважаемые господа спекулянты, почтенные деляги, барыги и хапуги, – прокричал он, борясь с ветром, – приготовьте денежки за проезд с ветерком в первом классе…

– Мы еще с места не сдвинулись, – попробовал запротестовать кто-то.

– И не сдвинетесь, – заверил веселый шофер. В его голосе внезапно появился металл. – Деньги вперед. Кому не нравится, может не ехать.

Он переходил от одного пассажира к другому, протягивая широченную ладонь и, получив деньги, каждый раз пересчитывал их, то и дело сбиваясь со счета – и тогда пересчитывал еще и еще раз. Он делал это при свете луны, наклонив голову и шевеля губами. Закончив обход, он бросил:

– Ну, ладно. По крайней мере будет чем откупиться, если нас схватят…

Забравшись в кабину, он еще некоторое время копошился внутри, а потом, так и не включив фары, с одними подфарниками рванул с места.

Ветер радостно набросился на них. Уже очень скоро у Хаймека застучали зубы. Во-первых, от холода. Во-вторых, по мере того, как до него стал доходить смысл последних слов шофера. От холода, так сказать внешнего, еще можно было кое-как укрыться – сжавшись ли в комок, притаившись ли за спинами и мешками других людей. А вот куда было скрыться ему, куда мог он спрятаться от холода внутреннего, который сжимал его сердце. Холод этот возник в нем от прозвучавшего слова «схватят». О, Хаймек хорошо знал, что это слово означает. Не раз и не два слышал он жуткие истории о том, как специальные милицейские отряды по борьбе со спекуляцией и контрабандой устраивали засады на такие вот, как эта, машины. В любой точке дороги, за любым поворотом, на любой обочине могла ожидать их всех эта беда. Когда подобное случалось, милиция арестовывала всех владельцев товара и на неопределенное время помещала в КПЗ – камеры предварительного заключения, отвратительные и вонючие клоповники при районных отделениях милиции; товары, как правило, конфисковывались в пользу государства, а их владельцы либо получали срок, либо отправлялись на принудительные работы – ну, хотя бы в ту же Сибирь на лесоповал, или на стройку какого-нибудь промышленного объекта, будь то плотина, новая железнодорожная ветка или химический комбинат, где им приходилось работать бесплатно от зари до зари за кусок хлеба и миску баланды.