Последняя тайна Патриарха

– Только… – девчушка замялась, словно не была уверена в своих мимолетных наблюдениях «краем глаза», – ваша-то была бледненькая очень, похоже – задумалась, все в пол смотрела. Я еще подумала, может, потеряла что?

Настю похитили – ясно невооруженным глазом. Наверное, чем-то одурманили. Но – как, кто?! Здесь-то кому это понадобилось?!

На Никиту страшно было смотреть. Он во всем винил себя, проклинал отдел сувениров, глобусы-трубки и раз даже в сердцах так саданул кулаком по стене, что чуть было не проломил ее, несчастную бутафорию гипсокартонную.

Данила мучительно пытался сообразить и проанализировать, торопливо и растерянно бормотал: «Слушай, слушай, а если она…» Но ничего путного в голову не приходило.

На выходе из универмага у стеночки скучал бдительный дядечка. Без всяких преамбул и сыскарских конспираций Никита подошел к нему и с убитым видом заявил, что Настя пропала. Выслушав нехитрый рассказ, побледневший особист утек в сторонку и стал куда-то названивать.

– Поступило предложение… ну, оттуда… – мужичок ткнул пальцем в небо, – вернуться в гостиницу. А то как бы вас поодиночке всех не похитили. Борьба начинается. Нешуточная. Безжалостная. Учтите это. Советую не ускользать от меня. Ну-ну, по глазам вижу, что уже намылились! Я – человек маленький, но еще пригожусь.

Растерянные «гарные хлопчики» поплелись в гостиницу, чтобы еще раз обмозговать происшедшее. Тут даже всемогущий перстень был бессилен: подчинять своей железной воле оказалось некого…

Патриарх Феофил отпустил охрану и остался в своих покоях один, при свечах, горевших в массивном серебряном канделябре. Он сидел у массивного дубового стола, задумчиво вертел наперсный крест, изукрашенный каменьями, и так глубоко задумался, что и не заметил, как дверь тихонько отворилась, словно от сквозняка. Вдруг повеяло холодом, и в комнату скользнуло что-то: не то тень, не то маленький человечек, сотканный из мрака. Тень тут же юркнула в темный угол, за спину окаменевшего патриарха, и растворилась. Казалось, ничего не произошло – только язычки пламени свечей метнулись на мгновение…

Но это было страшное мгновение.

Телефонный звонок заставил Феофила вздрогнуть и прийти в себя. Он судорожно глотнул, поперхнулся, на мгновение стало трудно дышать. Взгляд, заметавшись, остановился на мобильнике. Растерянно глядя перед собой, патриарх выслушал четкий доклад: девушка схвачена и находится «где надо». Остается только связаться с ее «кавалером» и обозначить условия сделки. Как связаться? А никак – сам придет. Феофил тоже хорошо запомнил настороженный взгляд парня – проскочила между ними какая-то искра. Знал умудренный жизнью пастырь: теперь, после исчезновения любимой, точно сам нарисуется.

Старец откинулся на жесткую спинку кресла. Что-то по-прежнему мешало ему свободно дышать. Подумалось: «годы, годы…» Перед глазами возникло лицо Никиты, и вдруг накатила лютая злоба. Захотелось бить по этому ненавистному лицу пастырским посохом – в кровь, до изнеможения…

Старец вытер со лба испарину. «Да что со мной сегодня?» Но эта мысль растворилась в новом приступе всепоглощающей злобы.

Если бы в комнате находился кто-то еще, от его внимания наверняка не укрылся бы странный красноватый блеск в глазах священнослужителя…

Глава 26 Нежданная помощь

Настя медленно приходила в себя. Последние события помнились смутно, фрагментарно, словно и не с ней они происходили… Незнакомая женщина с алым кружевным лифчиком в руке, вдруг что-то спросившая… Что-то про свой возраст и приличия… Легкий укол – словно забытая на обновке булавка… Потом – тягучая вялость, лишенная воли и сил, полная лишь леденящей тревоги: как там Никита, он же с ума сойдет…

Когда сознание окончательно прояснилось, оказалось, что девушка находится в комнатке, напоминавшей больничную палату. Только тяжелая дверь со множеством замков не походила на больничную. Окна тоже не было…

Раздался слабый шум, и дверь отворилась. Вошедший молодой человек ласково улыбнулся и проговорил:

– Ну, очнулась, наконец? Давай разбираться: как тебя зовут? Откуда ты?